Дай лишь Бог, чтобы мы не усугубили то, что история запишет нам, как ошибку, своей враждебностью, своим идеологическим осуждением итальянской и французской «модели» социализма, когда она станет реальностью.
А вполне вероятно - ибо по идейно-политическому содержанию итальянский и французский социализм - то же самое, что чехословацкий 1968 года. Впрочем, наше отношение к последнему диктовалось цинично-прагматическими соображениями: заботой о том самом соотношении сил. На этот раз тоже прагматические соображения могут породить иную нашу реакцию.
8 мая 76 г.
Преддверие праздника.(День Победы). Опять, как всегда в этот день, раздираюсь дилеммой: надевать планку или ввинтить только орден Отечественной войны. Хочется почему-то второго. И опять недобрым словом вспоминаю командира корпуса, который под конец войны отказал мне в ордене Красного Знамени, заявив - не вы же (т.е. не ваш полк) наступали! Вы только исходную готовили. Кстати, тем, кто нас сменил 5 мая 1945 года, тоже не пришлось наступать, - война кончилась. А мы на этом еженощном копании траншей для них в 30-100 метрах под носом у немцев потеряли еще десятки людей и рисковали собой буквально за считанные дни до конца войны. Ну, да ладно.
Вечером смотрел очередную серию телефильма по Василю Быкову «Долгие дороги войны». Очень у него всегда натурально, без дураков и честно - про войну. Опять разволновался. И опять странное чувство тоски по чем-то безвозвратно ушедшем (?!) и утраченном.
9 мая 76 г.
День Победы. Уже меньше шума, чем в прошлом году. Но. Брежневу дали маршала и в Днепродзержинске открыли «бюст» (как выразился Щербицкий). Вся программа «Время» по телевидению была посвящена этому событию.
Объяснений может быть много. Но - если искренне - я лично ничего понять не могу. Неужели «там» (как говорит человек с улицы) не понимают, что подобные мероприятия на 95 % имеют прямо воздействие обратное тому, что задумано!
Ходил с другом Колькой Варламовым (командиром пульвзвода из бригады морской пехоты - 1942 г.) по улицам Москвы. Говорили о войне и повседневных пустяках. Пил водку. Вернулся домой. По телевизору - минута молчания. Стало почему-то очень грустно.
12 мая 76 г.
Вчера с Б.Н.'ом обсуждали проспект речи Брежнева на европейской конференции компартий. Обычные Б.Н.'овы штучки: «монбланы оружия», несмотря на разрядку, коммунисты должны прямо сказать, почему так. Пора переходить «от слов к делу». И как перед съездом ему опять не приходит в голову, что Брежнев не может объявить на весь мир, что до сих пор он не дело мира делал, а занимался трепом о мире. Неверно это и по существу. Перелом колоссальный. Психологический перелом превратился в «материальную силу».
Но у меня еще пономаревский доклад перед загранпропагандистами не закончен («XXV съезд и мировой революционный процесс»). 75 страниц получается. Между прочим, при подготовке таких материалов выявляется, кто почем в секторах. В данном случае с блеском продемонстрировал свое убожество сектор Ближнего Востока.
16 мая 76 г.
Был на выставке на Кузнецком: там рядом два зала. В большом - художники- ветераны войны. Явно скучно. Хотел было уйти, но оглянувшись на малый зал, увидел какого- то А.А. Лабаса. Я впервые слышал эту фамилию. Нехотя забрел. Потом появился и сам художник рождения 1900 года и его жена, портреты которой имеются на выставке. Для меня это было открытие. То, что я видел в свое время в запасниках русского музея. Советский экспрессионизм высокого класса. 20-ые годы. С какой точностью и художественной силой схвачен дух эпохи. Серия графики об «Октябре». Две картины 1928 года - «Красноармеец на
Дальнем Востоке» и «Утро после боя в городе» - это просто ошеломляет. Или ... 1932 год, картина, которая и по манере и по сюжету даже предвосхищает «Гернику».
И еще: города будущего (графика) - это то, что только в последние годы стали «открывать» западные футурологи. Московское метро - как символ.
А этот Лабас участвовал в каких-то выставках, штук десять его работ приобретены ведущими музеями страны. Остальные у него дома. И это - за почти 60-летнюю творческую работу - первая «персональная выставка». И никто из широкой публики его не знает. А не посвященные в изломанную историю нашего искусства и вообще ничего не поймут и, равнодушно пройдя по залам, тут же забудут.
