Вот она, черт ее побери!..
«Р. S. Срочно!
Я вам недавно прислал свое фото, где снят со всеми знаками и значками – „Специалист первого класса“, „Отличник ВВС“, „Гвардия“ и другие. Мать, будь добра, пересними на хорошей бумаге и вышли мне. В принципе мне нужна одна фотография. Поезжай в Марьину рощу. Второй проезд, дальше не помню… Эта фотография нужна мне немедленно…»
Я сижу, уставясь в четвертушку тетрадного листа. Одна фотография, на хорошей бумаге, срочно!
Только слепая курица могла не заметить, что сын влюбился!
«…А какие тут закаты! Вокруг ночь, только на западе пламенеет горизонт – закат. Несколько часов назад здесь пролетели бомбардировщики, оставив за собой газовый шлейф. И вот ярко-малиновый горизонт весь исчерчен этими темно-фиолетовыми полосами. Впечатление такое, как будто стоишь на гигантской эстакаде в окружении звездного неба и смотришь на планету Марс, медленно выплывающую из черноты космоса, всю изрезанную тайнами и каналами…»
Господи, это же все о любви!
– Борис! – позвала я, устав смотреть в темный потолок. – Боря, случилась ужасная вещь!..
– Мм-м? – спросил он.
– Ужасная вещь, Боря! Витька женится!..
– Спать! Спать! – сказал Борис и, не открывая глаз, похлопал меня по плечу.
– Он сказал, что бросит институт…
– Почему обязательно ночью? – пробормотал Борис и шумно повернулся на другой бок.
Наше утро начинается в семь. Борис поднимается первый. Он принимает душ, бреется и ставит чайник. Когда чайник вскипает, он будит меня. Мы вместе завтракаем, и Борис убегает. После чего я бужу Витьку. Он неплохо устроился, работает в трех кварталах от нас. Неторопливым шагом минут пятнадцать. Ну, а мне вообще к часу дня. Я логопед – занимаюсь исправлением речи у младших школьников.
– Слушай, мне приснилось, что Витька надумал жениться? – спрашивает Борис, помешивая ложечкой в стакане.
– Если бы! – говорю я. – К сожалению, это явь!..
Борис приготовляет себе бутерброды. Намазывает хлеб маслом и сверху кладет ломтик колбасы без жира.
– Как ее зовут? – спрашивает он.
Я ожидала любой реакции, только не этой.
– Неужели тебе не безразлично, как ее зовут? Можно подумать, что дело в имени! Остальное тебя вполне устраивает!..
Меня просто бесит спокойствие, с которым он жует свой бутерброд.
– Так вот, твой сын вчера заявил, что хочет бросить институт, жениться и уехать на Север с молодой женой, – говорю я. И мстительно замечаю, что процесс жевания прекращается.
Борис смотрит на меня ошарашенно, потом делает глотательное движение и наконец произносит:
– Это надо поломать!..
– А как ты это поломаешь? Как? – Я прикрываю кухонную дверь, чтобы не разбудить Витьку. – Она к нему приезжала! Да, брала три дня за свой счет. И он уже ставит ее мне в пример!.. Откуда я знаю, до чего у них там дошло?
– Не делай большие глаза, – говорит Борис. – Мы это поломаем!
Он смотрит на часы. Ему пора. Он целует меня в щеку и на цыпочках пересекает проходную комнату, где стоит Витькина тахта. Я провожаю его до передней. Зимний плащ на подстежке тесноват ему в груди – верхняя пуговица всегда отрывается. И сейчас она висит на честном слове.
– Не застегивайся на верхнюю, – говорю я. – Вечером пришью…
Я привожу себя в порядок. Грею воду для термических бигуди. Тоня, у которой я причесываюсь к праздникам, их презирает. «Разве чтоб добежать до парикмахерской», – говорит она. Все же они меня выручают. Я смотрю на себя в зеркало без отвращения. Красивой я никогда не была. Красивой считает меня только Борис, хотя именно он дал мне прозвище Обезьянка. У него это звучит ласково. Иногда и Витька пытается называть меня так, вслед за отцом. Но я ему запрещаю. Нечего фамильярничать! Конечно, ему повезло, что у него молодая мама! Но это еще ничего не значит!..
Мне жалко его будить. Он спит, обняв подушку, как-то подмяв ее под себя, словно боится, что ее у него отнимут. Внешне он похож на меня, такой же смуглый и темнобровый. Волосы тоже темные, только начали отрастать. Босая нога – сорок третий размер – торчит из-под простыни. Да, тахту придется менять! Придется ли?..
Я все время думаю о вчерашнем. Слова Бориса меня слегка обнадежили. Может, и правда поломаем?.. И я принимаю решение – с Витькой об этом ни слова. Пока он сам не заговорит.
