Рэп-баттл – это жанр сегодняшней российской жизни. Мы еще не скатились в горячую гражданскую войну, но уровень взаимной ненависти, как положено в войне холодной, уже зашкаливает до такой степени, что все взаимные обвинения Гнойного и Оксимирона бледнеют на фоне того, что происходит в соцсетях. Эту атмосферу ожидания большой драки, когда драться еще нельзя, но смотреть друг на друга уже невыносимо, соцсети выразили нагляднее всего. Фильм «Нелюбовь» Андрея Звягинцева (1917) с его атмосферой тотальной брезгливости друг к другу стал безусловным хитом. Попробуйте сегодня в России показать жизнерадостную комедию, попробуйте показать добрую мелодраму, попробуйте предложить что-нибудь рязановско-гайдаевское, и вы увидите, что кроме фильмов Жоры Крыжовникова с его «Горько!» и «Елки новые» мы уже смеяться ни над чем не хотим. Нам нужен юмор самый черный.
Русская поэзия первой это уловила. Когда-то самой авангардной поэзией, самой точной были тексты Ильи Кормильцева, потом тексты Орлуши (Андрея Орлова) – сегодня поэзия сместилась еще ниже. Русская поэзия идет по пути все большей, казалось бы, маргинализации – и все-таки не убивается, находит для себя всё новые убежища. Рэп сегодня пишут далеко не только Гнойный и Оксимирон. Людмила Петрушевская, утонченный модернист, замечательный поэт, исполняет «Моего боя» именно как рэп на концертных площадках.
Мой бой проживает на Охотном ряду
Я к нему в гости как обычно иду
Большая квартира как Колонный зал
Всюду люди хотя он никого не звал
Мой бой с бородой но он известный чувак
И все к нему в гости идут просто так
Он принимает фиников хохлов и мордву
Всех кто прибывает в этот город Москву
Мой бой одну книгу такую написал
В которой говорится как нажить капитал
Ему компании обрыдли ясный пень
Но с ним тусуют люди все кому не лень
Мой бой инвалид глухой немой и без ног
И он бы им сказал словечко если бы мог
Я устал реально мне остофигел народ
Пусть меня кто-нибудь из вас отсюда возьмет
Мой бой с бородой но он не может понять
Что эту квартиру пора ему менять
Но он стоит упрямо мой бедняга бой
Как черепаха в пятнах с белой бородой
Он не седой мой бой это дела голубей
И чем ему помочь не знаю хоть убей
Тут такие дела у него много птиц
И их беспредел вообще не знает границ – о!
Сидят на носу на голове им все равно
Мой бой как дурак весь в белом гуано
Я говорю не можешь ты квартиру сменять
Ты же иностранец ты же можешь слинять
Но он стоит упрямо мой бедняга бой
И с ним собака чья-то с задранной ногой
Мой бой проживает на Охотном ряду
Я к нему в гости все никак не дойду
Мне жаль его немерено хоть я не из плакс
Мой бой с бородой мой бедный Карл Маркс
Это шедевр, безусловно. Здесь есть и нота сострадания, и нота любви, но, как всегда у Петрушевской, нота любви издевательской, черной и безнадежно невзаимной, потому что ее герой, «мой бой», – каменный, это памятник Карлу Марксу, но от этого-то не легче.
Когда не срабатывает обычная речь, когда она или недостаточно убедительна, или запрещена, обращаются к литературе. Политик пишет мемуары, когда не может оправдаться. Литератор пишет роман, когда не может открыто высказаться, как Чернышевский в «Что делать?». Поэт пишет, когда можно как-то спастись за счет формы, потому что поэзия оформляет неоформленное и иногда неоформляемое. Рэп – это поэзия по ничтожному поводу, разговоры о пустяках, но самим своим фактом эта поэзия придает нашему существованию определенный смысл. Больше того, ничтожные сами по себе рэповские темы, рэповские проблемы, рэповские герои благодаря поэзии обретают высокое звучание. Лох, неудачник, которого жизнь отымела, превращается в мощную трагическую фигуру, потому что повествует о своей трагедии в стихах, пусть и в стихах самых простых. Этот проигрыш приобрел черты высокой поэзии. От хорошей жизни рэп не пишется.
Каков будет следующий этап развития русской поэзии, если она продолжит существовать, я не знаю. Мне видится какой-то новый интеллектуальный взрыв, возвращение к какой-то идеальной сложности, глубокой проработке, которую мы уже наблюдаем в поздних текстах отечественных рэперов. Чем больше альбомов выходит у «25/17», тем они изощреннее по тексту. Русская официальная поэзия, книжная, вторичная, понтовая, верлибристая, рассчитанная на непонимание и страшно самодовольная, не выдержала соревнования с уличными частушками, в которых рифма, смысл, горячая эмоция и ненависть к себе в конечном итоге возобладали, потому что из этого и делается настоящая лирика. Где она сейчас живет – не важно, важно, что она подала голос и что мы будет наблюдать ее совершенствование. Потому что достаточно посеять одно семя поэзии в душе самого безнадежного подонка, и он постепенно начнет холить и лелеять это семя. Почему-то людям, как говорил Лев Толстой, чаще нравится быть добрыми, чем злыми. Почему-то людям нравится говорить в рифму. И, пару слов поговорив в рифму, даже в жанре «блядь – ебать», они со временем придут к рифме «кровь – любовь», а там и к сложной составной рифме, которая является отличительной чертой рэпа. Поэтому да здравствует русское бессмертное искусство, которое на любой навозной куче растит свои розы.
