Советник президента - страница 14

— Хорошо, она пострадает материально.

Разумеется, Артем совершено не собирался наказывать материально эту несчастную женщину.

— Артем, у меня была нелегкое детство. При живых родителях я была как сирота, жила с бабушкой в коммуналке, моей комнатой была кладовка без окон. Я знаю, в это трудно поверить, но c пятнадцати лет мне пришлось поработать и дворником, и уборщицей, я прекрасно знаю их обязанности и в состоянии отличить человека, который халтурит, от добросовестного работника. Когда жирная, сытая тетка в золотых кольцах нехотя проведет по полу тряпкой, вся пыль и грязь останется на месте. У нее нет заинтересованности в работе.

— Ну а зачем тогда она пошла в уборщицы?

— Вот и мне интересно.

— Хорошо, мы ее накажем.

— И еще. Я хочу, чтоб вы наказали материально вчерашнего охранника. А лучше уволили.

— А он-то что такого сделал?

— Он мне страшно нахамил.

— Расскажите.

— Я сделала замечание водителю джипа, вставшего на газон. А он меня не поддержал. Я послала его навести порядок, привести сюда этого наглеца, а он отказался. Вы должны его уволить, Артем.

— Хорошо, мы его уволим.

— Смотрите, Артем, я проверю. Кстати, как его зовут?

— Василий.

— Хорошо, Артем, надеюсь, этого Василия я больше не увижу здесь.

Артема ничто не удивляло в этой беседе. Он был невозмутим. Он знал, что у Присядкина ненормальная жена, что часто на нее накатывают приступы необъяснимой и все сметающей на своем пути злобы. Иногда казалось, что она ненавидит не просто отдельных людей, а все человечество сразу. У Артема тоже было тяжелое детство. Он вырос без отца в бараке в жутком подмосковном городке, среди пьянчуг и бандитов. Но никогда ни до, ни после ему не попадалась на жизненном пути такая женщина, как Валентина. Иногда он ее побаивался, но если вдуматься — чем она могла ему навредить? Обычный жилец, один из многих. Хотя, конечно, среди дворников, водопроводчиков, уборщиц ходили легенды о ее истериках. Он прекрасно помнил, как заплакал настоящими слезами, прежде чем уволиться, предыдущий водитель Присядкиных: «Не могу больше терпеть эту мымру! Каждый день она унижает мое человеческое достоинство!»

— Я могу идти? — спросил он, как в армии.

— Идите, Артем.

Кого бы ни обливала Валентина грязью, кому бы ни устраивала разнос, она ко всем при этом обращалась на «вы».

Вот такой она была непростой человек.

Вечером в квартире Присядкиных раздался звонок:

— Алло, алло! Присядкина позовите! — откуда-то издали, сквозь шорохи и трески прорывался кто-то, как без труда установила Валентина, принадлежавший к низшему сословию.

— Кто его спрашивает? — строго вопросила она.

— Это строители.

— Какие еще строители?

Вообще-то Валентина сразу догадалась, какие именно строители, но решила повалять дурака.

— Строители вашей дачи! Фирма «Мария плюс».

— Наша дача давно построена. И мы в ней живем шесть лет.

— Ну как же. Никто в ней не живет. Даже окна не вставлены. Мы закончили все работы в поселке, но только вы с нами не расплатились. Шестнадцать тысяч долларов. Когда заплатите?

— Это какое-то недоразумение. Я не знаю, о чем вы говорите. И не звоните больше сюда. Мы ведь с вами даже не виделись никогда, и ни о каких деньгах не договаривались. Ведь правда?

— Правда, — ответил честный строитель.

— Ну так что вы хотите? Идите туда, с кем вы договаривались.

— У нас договор с вашим правлением.

— Ну вот, — назидательно сказала Валентина непонятливому строителю, — именно в правление вам и надо обратиться, чтобы получить ваши деньги. До свиданья. А кстати, кто вам дал наш домашний телефон?

— Председатель ваш. Пламенев.

— Понятно, имейте в виду, что сейчас вы пытаетесь беспокоить советника президента России. И если еще раз раздастся звонок с требованием денег, вы уже будете иметь дело с компетентными органами.

Испуганный представитель строительной фирмы повесил трубку. Валентина тут же набрала телефон упомянутого Пламенева Владимира Петровича, литературного критика, а по совместительству председателя правления дачного товарищества «Писатель-8»:

— Володя! Это Валентина Присядкина. Что за дела?

— А что? — деланно удивился Пламенев, прекрасно представляющий, о чем пойдет разговор.