Крейк обошел загоны и подвел нас к большому двухэтажному дому.
— Это монастырский лазарет, — произнес он извиняющимся тоном. — Сейчас мы устроили в нем комнаты для приезжих. К сожалению, ничего лучше мы вам предоставить не можем. Почти все стряпчие, прибывшие в Йорк, поместились здесь. Что до слуг, им приходится довольствоваться палатками.
В дверях бывшего лазарета я заметил нескольких чиновников. Все они держали в руках красные жезлы, свидетельствующие о том, что на их обладателей возложена почетная обязанность охранять покой и благополучие королевской резиденции. Рослый дородный человек в мантии законника, возвышавшийся над остальными на целую голову, давал им какие-то наставления.
— Это сэр Уильям Малеверер, — понизив голос, сообщил Крейк. — Он стряпчий, член Совета северных графств. В его ведении находятся все вопросы, связанные с безопасностью и с соблюдением закона.
Приблизившись к грузному законнику, Крейк несколько раз осторожно кашлянул, пытаясь привлечь его внимание. Тот повернулся с весьма недовольным видом. Ему было за сорок, тяжеловесные черты лица говорили о суровом нраве, широкая черная борода подстрижена «лопатой», в полном соответствии с последней столичной модой.
— Вижу, господин Крейк, на этот раз вы притащили сюда не только свою доску для писания, — пророкотал гигант, бесцеремонно уставившись на нас с Бараком.
Голос у Малеверера был звучный и раскатистый, в речи его чувствовался заметный северный акцент. Я вспомнил, что Совет северных графств состоит из местных уроженцев, сохранивших верность престолу.
— Сэр Уильям, позвольте представить вам брата Мэтью Шардлейка, который только что прибыл из Лондона. А это — его помощник.
— Вам поручено разбирать прошения, поданные его величеству? — важно вопросил Малеверер. Взгляд его, устремленный на меня, был исполнен пренебрежения, словно собственный высокий рост и прямую спину он почитал бог весть какими достоинствами. — Вы опоздали.
— Сожалею, но в пути мы пробыли больше времени, чем рассчитывали.
— К пятнице все должно быть готово. Вам с братом Рейном предстоит большая работа.
— Я уже виделся с братом Ренном. Завтра с утра мы займемся прошениями.
— Боюсь, от этого старикана будет не много проку, — пробурчал Малеверер. — Но так или иначе, самому мне заниматься этими прошениями недосуг. У меня есть дела поважнее. Надеюсь, что в четверг утром вы представите в контору лорда-камергера краткую сводку, в которой изложите суть этих жалоб.
— Вы можете в этом не сомневаться, сэр.
Малеверер вновь устремил на меня взгляд, в котором недоверие соединялось с пренебрежением.
— В пятницу вам будет дозволено предстать перед королем, — процедил он. — Полагаю, у вас есть более приличная одежда, чем этот грязный плащ.
— У меня есть все необходимое, сэр, — сказал я, указав на корзины с поклажей, которые умаявшийся Барак по-прежнему держал на плече.
Малеверер едва заметно кивнул и, сочтя, что уделил нам достаточно внимания, отвернулся к своим собеседникам. Барак незаметно толкнул меня локтем и состроил насмешливую гримасу.
Мы вошли в дом. Свет, проникающий сквозь узкие оконца, позволял разглядеть весьма убогую обстановку. Посреди комнаты на каменном полу был устроен очаг. Стены некогда покрывала роспись религиозного содержания, но ее соскоблили, и жалкие остатки былой красоты придавали помещению неопрятный и унылый вид. Просторный холл был разделен деревянными перегородками на крошечные клетушки. Судя по тишине, сейчас там не было ни одной живой души — все обитатели бывшего лазарета занимались своими делами.
— Сэр Уильям не отличается излишней любезностью, — вполголоса заметил я.
— Да, он, как и все члены Совета северных графств, порой бывает слишком суров, — откликнулся Крейк. — Слава богу, мне не часто приходится иметь с ним дело. Вот ваши комнаты, джентльмены, — провозгласил он, сопроводив свои слова виноватым взглядом. — Надеюсь, вы не будете возражать против двух смежных каморок. В противном случае господину Бараку придется ночевать в палатках вместе со слугами. При таком нашествии представителей всех сословий трудно найти каждому место, отвечающее его чину и званию.
