О, Богиня! Ну почему у нашей истории такой грустный, такой несвоевременный финал? Ведь всё должно было закончиться иначе… Как угодно, но только не так.
Слёзы высохли внезапно — сами собой, будто по волшебству. Я подалась вперёд, впилась взглядом, едва не вскрикнула. Райлен ещё держится, но его изрядно шатает. Потный, грязный, с окровавленным плечом… герцог не собирается отступать.
Райлен, остановись! — хотела крикнуть я, но крик застрял в горле. Не могу просить о подобном. Это бесчестие. А для таких как герцог, бесчестие несравнимо страшней самой лютой смерти.
Рывок, удар. Красноглазый промахивается. Райлен уходит — изящно, плавно.
Ещё рывок, новый удар. Но и он не достигает цели.
Стремительный разворот, прыжок. Райлен сшибает Вожака с ног, сам оказывается сверху. Мощный удар в челюсть. Ещё один. Третий. Четвёртый. Если раньше поединок походил на волчий танец, то теперь это мордобой. Банальный, но не менее жуткий.
Оборотень пытается сбросить врага, но не может. Брюнет сейчас хуже самого настырного клеща, только он ещё и бить успевает.
В сердце вспыхивает надежда, из груди рвётся исполненный отчаянья стон — Богиня, помоги!
Красноглазый Вожак отшвыривает Райлена, тяжело поднимается, чтобы тут же припасть к земле. Его ломает. Лицо начинает вытягиваться, спина неестественно выгибается, на обнаженных плечах проступает шерсть.
Я не сразу понимаю, что происходит. Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на того, второго, зеленоглазого. Он хмуро вглядывается в происходящее, заметно кривится и переводит взгляд на меня.
— Ритуал? Священный? Честный? — слова выговариваю очень чётко. Чётко и зло!
Молчит. Ну да, возразить нечего.
О, Богиня! Да они не волки — блохастые, трусливые псы!
Визг. Истошный, нечеловеческий, жалкий. Он пробивается сквозь безмолвие магического купола, заставляет обернуться и застыть. Глазам не верю. Нет, невозможно…
Перевоплощённый Вожак бесится, мечется, катается по земле и опять вскакивает, но никак не может скинуть человека. А тот душит, уверенно и хладнокровно. Зрители разом подаются вперёд — они тоже не верят, что это наяву. Красноглазый совершает ещё один кувырок, встаёт на задние лапы, в отчаянной попытке избавиться от душителя. Теряет равновесие, падает, перекатывается… и затихает, когда на плоский звериный лоб опускается кулак взбешенного герцога.
О, Богиня!
Оборотни не поверили. Не поняли. Не осознали.
Даже когда брюнет поднялся и окинул толпу исполненным ненависти взглядом, блохастые остались как были — бездвижные, изумлённые, немые. А я… я больше не могла ждать. Подскочила и вырвала из земли жезл.
После безмолвия магического купола, шелест листвы показался громом. Я вздрогнула и со всех ног помчалась к Райлену.
О, Богиня! Как я могла, как смела усомниться в нём?!
Герцог заметил не сразу — его шатало от усталости, взгляд был затуманен. Но едва увидел, хищный оскал сменился такой тёплой, такой родной улыбкой. Он распахнул объятья, а я… я даже не подозревала, что счастье может быть таким… запредельным!
Прижалась, уткнулась носом в мокрую шею. Всхлипнула, не в силах совладать с эмоциями. Капкан рук захлопнулся, меня стиснули так крепко, что дыхание перехватило.
Живой! Живой!!!
Лёгкое касание губ, шепот:
— Глупенькая, ты же платье испачкаешь…
Платье? Какое платье? Ах…
Я отстранилась, окинула брюнета мутным от слёз взглядом. О, Богиня! Потный, грязный, да ещё в крови… Обвила шею руками, привстала на цыпочки, прижалась губам. Какой бы ни был — не отпущу. Никогда! Ни за что!
— Соули… — хрипло выдохнул маг. Одна рука осталась на моей талии, вторая скользнула вверх по спине, запуталась в волосах. — Соули…
Новый поцелуй был иным, не таким как прежние. Настойчивый, страстный, глубокий. У меня голова закружилась и щёки вспыхнули, когда поняла, что язык герцога… он, он… О, Богиня!
Попыталась сделать вид, будто не замечаю… недоразумения, но его язык… он словно с ума сошел. Я набралась смелости и попробовала вытолкнуть непрошенного гостя, а маг будто этого и ждал. Сперва сопротивлялся, потом неожиданно поддался, вот только… стоило справиться — снова пошел в атаку. Застонал. Объятья стали стократ жарче и крепче, мои мысли подёрнулись туманом, а тело… я никогда такого не чувствовала. Никогда!
