3
Когда Гитлер и Крупп обсуждали в ту ночь военные планы рейха, расхождений между ними не было: оба мечтали уничтожить Советскую Россию, повергнуть марксизм на землю, как выразился Гитлер. Но оценка результатов советских пятилеток оказалась разной. У Гитлера преобладали представления о России двадцатых годов — Крупп давно отбросил их. Он допускал к себе на практику в Эссен молодых советских инженеров не только потому, что за это платили золотом, но и потому, что ему хотелось посмотреть, каковы они, понять, откуда у России, так отставшей от промышленных стран Европы, взялись материальные ресурсы, кадры, энергия, способности, чтобы за одну пятилетку совершить фантастический прыжок к современной индустрии.
Одного из практикантов, Тевосяна, Крупп наблюдал с ревнивым интересом. Тот был сверстником его сына, Альфрида, который должен был в недалеком будущем вступить в права главы концерна, но не имел ни той деловитости, ни того стремления обогащать свои знания, которые отличали молодого советского инженера.
Немецкие мартеновцы называли Тевосяна «шварцер Иван» за шевелюру цвета вороньего крыла и антрацитово-черные глаза. Приехав в Эссен, Тевосян напросился сталеваром на мартен, затем на электропечь, а потом — в бригаду разливщиков. На каждом месте работал по нескольку месяцев, а сталеваром электропечи — год; научился мастерски плавить и разливать самые высококачественные марки стали — Крупп был уверен, что в большевистской России о таких еще даже не слыхали.
Было это в тридцатом году, а в тридцать первом Круппу сообщили, что Совнарком назначил Ивана Тевосяна руководителем объединения заводов качественных сталей и ферросплавов и что заводы те уже дают машиностроению и военным предприятиям трансформаторную, подшипниковую, быстрорежущую и инструментальную стали. А еще через два года Густаву Круппу прислали изданную в Москве книгу Тевосяна с блестящим разбором достижений европейской металлургии, и прежде всего его, крупповской, в области разливки качественных и высококачественных сталей. «Моему Альфриду такую бы хватку», — завидовал Крупп.
Дожидаясь той ночью в Магдебурге прибытия к нему Гитлера, старый Густав читал в переводе речь Серго Орджоникидзе, опубликованную в газете Наркомата тяжелой промышленности «За индустриализацию». Крупп нередко брал под сомнение достоверность газетных публикаций, но в точности цифр и фактов, приведенных советским наркомом, не сомневался — их подтверждали возвращающиеся из России специалисты концерна. К тому же Орджоникидзе в широко публикуемых выступлениях с поражающей Круппа откровенностью обрушивался на неумелых руководителей, недостатки организации, бескультурье на тех или других предприятиях. И в этой откровенности, безбоязненной прямоте критики ощущалась непоколебимая, ненавистная Круппу уверенность.
В речи, перевод которой лежал перед Круппом, Орджоникидзе не упустил случая напомнить об охотниках втянуть Россию в войну, ворваться на ее территорию, захватить ее земли, ее заводы. Эти строки Крупп пробежал бегло, а другие читал, не пропуская и запятой. «До чего самоуверен: Россия через год не будет импортировать ни одной тонны качественной стали… Хвастовство? Но факт остается фактом: Европа и Америка в аварийном состоянии, а в России строят и строят! У Магнитной горы на Урале за три года возвели четыре домны, коксовый комбинат, мартеновский цех, смонтировали блюминг, крупносортный стан и освоили его проектную мощность быстрее, чем аналогичный стан у меня в Эссене накануне кризиса. Россия наливается опасной силой. Возможно, прав комиссар Орджоникидзе, что очень скоро все ей будет доступно…»
Именно эти мысли заставляли Круппа с особой настоятельностью говорить в ту ночь Гитлеру:
— Главный враг Германии не западные державы, а Россия. Либо мы с вами, рейхсканцлер, сожжем в моих печах оковы Версаля, вооружим в кратчайшие сроки рейхсвер лучшими пушками, танками, самолетами и задавим Россию, либо она превзойдет Европу по металлу, машинам, технике войны, и тогда не мы ее, а она нас поставит на колени.
Ни одной эмоции на лице. Сдержанно, иной раз с полуулыбкой на краях тонких губ Крупп подавал Гитлеру сгустки, должно быть, долгих размышлений — какими способами покончить с зависимостью Германии от мирового рынка в снабжении сырьем, главным образом легирующими материалами, нефтью и каучуком; какими темпами развивать военную промышленность, чтобы года за четыре или пять после начала перевооружения армии она была полностью готова к войне.
