Сидя на ограде привокзального сквера, Володька заметил, что из урны торчит вверх дном бутылка. Он спрыгнул на землю, подошел к урне. Бутылка оказалась целой.
Мальчишка огляделся. Из-за куста можжевельника выглядывало горлышко еще одной бутылки. Володька побрел по скверику.
На глаза ему попался потрепанный бумажный мешок. Володька положил бутылки в мешок и закинул его за спину.
Мешок все тяжелел. И когда Володька подошел к ларьку, возле которого хлопотала дюжая буфетчица в замызганном халате, мешок был туго набит бутылками.
— Принимайте стеклотару, — весело сказал Володька.
— Где набрал? — поинтересовалась буфетчица.
Она вынимала из мешка бутылки, придирчиво оглядывала каждую и ставила в ящик.
— Очистил вокзальные окрестности, — улыбнулся Володька.
Буфетчица заполнила ящик, вытащила из кармана халата деньги и молча протянула Володьке.
— Вы ошиблись, — робко проговорил Володька. — Тут мало…
— А на что тебе деньги? — с ухмылочкой спросила буфетчица.
— А тебе на что? — огрызнулся Володька.
— Ты чего тыкаешь? — вскинулась буфетчица.
— А вы чего тыкаете? — не сдавался Володька.
— Ах ты, молокосос! — завопила буфетчица. — Вот сейчас кликну милиционера, он тебе, сопляку, покажет, как бутылки красть…
Привлеченные криком буфетчицы, к ларьку подошли молодой железнодорожник и старик в чесучовом костюме.
— Шпаны развелось, — бушевала буфетчица. — Людям порядочным житья нету!..
Зажав в кулаке деньги, Володька задал стрекача.
С дня на день Петр откладывал свое знакомство с Володькиными родителями. Все надеялся разыскать Володьку и принести в дом добрую весть.
Но наконец понял, что медлить больше нельзя. Как раз была суббота, и Петр был уверен, что застанет отца с матерью дома.
Дверь Петру открыли так быстро, словно его прихода с нетерпением ждали. Увидев Петра, невысокий худой мужчина в мешковатом пиджаке поморщился. Он, как видно, ждал кого-то другого.
— Я новый инспектор детской комнаты милиции, — представился Петр.
— Володю нашли! — радостно воскликнула светловолосая женщина, появляясь за спиной мужчины.
— Нет еще, но найдем, обязательно найдем, — как можно бодрее произнес Петр.
— Проходите, пожалуйста, — пригласила мать и засуетилась: — Извините, я сейчас…
— Проходите, — без особой охоты произнес отец.
Петр вошел в комнату, огляделся. Наверное, недавно здесь был ремонт, потому что стены сверкали свежей краской. Нарядный полированный сервант, алевшая новенькой обивкой широкая тахта. В углу скромно примостилась книжная полка. Петр обратил внимание, что в основном она заполнена изрядно потрепанными научно-популярными книжками.
— Вот пришел познакомиться с вами, с родителями Володи, значит, — сказал Петр.
— Да, мы и есть родители, к несчастью, — невесело проговорил Прокопенко-старший, приглашая Петра сесть.
— Отчего же так — к несчастью? — и Петр уверенно добавил: — Володю найдем, и все будет хорошо.
— Вы еще человек молодой, — усмехнулся Прокопенко. — Погодите, станете отцом, другое запоете… Конечно, если такого сыночка заимеете.
Вошла мать. Протянув Петру руку, представилась:
— Екатерина Антоновна. А это отец Володи, Иван Петрович.
— Очень приятно, Устинович, — Петр поднялся со стула, пожал обоим руки.
— Сейчас чай пить будем, — сказала Екатерина Антоновна и принялась расставлять на столе чашки.
— Если б вы знали, сколько он нам нервов и крови попортил, — вздохнул отец.
Екатерина Антоновна разлила чай, пригласила Петра:
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Петр придвинулся к столу, взял чашку, отпил.
— Ну, теперь его за такое дело упекут, конечно, в тюрьму, — вновь заговорил Прокопенко-старший. — Там он спутается с настоящими бандитами и выйдет на волю законченным преступником.
— Да что вы его раньше времени хороните? — возразил Петр. — Ему и четырнадцати нет…
Чашка в руке отца задрожала.
— Вы не волнуйтесь, пожалуйста, — мягко сказал Петр. — Извините меня…
— А я не волнуюсь, — ответил тот. — С чего вы взяли? — И торопливо спрятал руки под стол.
Наступило неловкое молчание.
— Может, еще чашку? — предложила Екатерина Антоновна.
— Не откажусь, — согласился Петр. — Я вот совсем не знаю вашего сына. Каков он? Что его интересует? Какие книжки читает?
