Стало тихо, только Раке слегка возился. Кокдор, застыв, смотрел через просвет в горах на солнце, опускавшееся, куда-то в Средиземное море.
Там был Меркурий, поглощенный сиянием светила, а также и те, кто услышал нечто, о чем нельзя ни знать, ни говорить другим.
Как умер Серж Нивель - естественной смертью или...?
Жолена подняла свои влажные глаза и посмотрела на Кокдора.
Горе ее было безгранично. Но рядом с кавалером Земли в ней оживала надежда.
- До чего же все-таки любопытно! - сказал Кокдор.
Межзвездные перелеты обычно скучны своим однообразием, особенно таким людям, как кавалер Земли, который избороздил всю Галактику и даже выбирался за ее пределы.
И хотя Кокдору все это еще не надоело, хотя чувство бесконечности пространства все еще пьянило его, от развлечений он не отказывался. Он любил изучать людей и прикипал сердцем к тем, кто вместе с ним уносился в бездонную пустоту. Истинная человеческая сущность как бы высвечивалась во время межзвездных приключений, и он открывал в ней все новые и новые грани.
Сейчас внимание Бруно привлекло диковинное растение с игривым названием - женским именем.
- Это мой механэлек, Эрнест Тавье, окрестил ее Доротеей. И знаете, кавалер, Доротея нас уже не раз здорово выручала. Вообще-то ее хозяин Эрнест, но так уж мы договорились - кто летит, берет ее с собой при условии, что будет за ней ухаживать подобающим образом.
Доротеей звали прелестную орхидею, или нечто похожее на нее - цветок, стоявший в каюте Люка Дельта, бывшего астронавта-испытателя. Люк вместе с Бруно был назначен в очередную меркурианскую экспедицию. "Меркувырканскую",как шутили космоматросы.
Кокдора задели за живое секреты Жолены Варай. Он допускал, что девушка могла и нафантазировать бог знает что, и облечь в трагические тона самые обыденные события, но все же разговор с ней поверг Бруно в долгие раздумья.
Через день он решился и, вызвав по видеофону своих друзей - чету Мюска, сообщил им, что подал заявку на участие в меркурианской экспедиции.
Раке, конечно, полетел с ним. Добиться, чтобы его допустили, было не слишком трудно. Кокдор, лейтенант Межпланетной Милиции, космический эксперт, специалист по межпланетным общественным связям, был включен сверх списка в штат офицеровруководителей. Как обычно, он держался немного особняком. Эту его черту все знали и особенно не докучали, давая возможность уединиться и поразмыслить. Это не мешало ему время от времени по-приятельски общаться либо с членами экипажа, либо с пассажирами, которые были, впрочем, немногочисленны. Туристов на Меркурий еще не пускали, а те, кто летел туда, имели служебные задания по освоению или разведке этого нового мира.
Вот так однажды Бруно и разговорился с Люком Дельта. Люк много лет был испытателем космических кораблей разных типов, немало повидал за это время, а совсем недавно женился, но получил назначение на Меркурий. Разлука должна была продолжаться земной год. На Меркурии ему поручалось следить за движением, искусственных спутников. Работа была очень тонкой, потому что их орбиты приходилось постоянно корректировать, чтобы избежать гибельного воздействия пылающей зоны.
Люк и Бруно дружески болтали в каюте Люка, рассматривая Доротею любопытнейший цветок-медиум, найденный в одном из отдаленных миров.
Доротея обладала удивительной способностью регистрировать и запоминать звуковые волны, а потом при определенных условиях вновь их испускать, давая, таким образом, ценнейшую информацию о том, что произошло вблизи нее.
- Не пойти ли нам что-нибудь выпить? - предложил Кокдор просто из чистой любезности, так как почти не употреблял крепких напитков предпочитая им фруктовые соки.
Люк, как истинный космоматрос, имел такие же привычки.
Оставив Доротею в одиночестве, они направились в бар астролета "Спортиф", который был оборудован за бассейном. Бар, бассейн...
Это напоминало прогулочную палубу морского лайнера.
"Спортиф", как и все другие космолеты, предназначенные для полетов на Меркурий, был сконструирован по совершенно особому замыслу. Ведь было необходимо учесть огромную разницу между климатическими зонами ближайшего соседа Солнца. "Спортиф" и подобные ему корабли могли выдерживать и очень высокие температуры, и адский холод.
