– Арлесфорд у нас паинька. Хочет произвести впечатление на Мисбурна и его доченьку. Хорошенькая наследница, а приданое и того лучше! – заорал юный Норткот.
Собравшиеся встретили это заявление одобрительными возгласами.
– Поскольку ты, судя по всему, успел оценить ее прелести, Норткот, забирай девицу себе. Да будет тебе известно, у меня нет ни малейшего желания угодить в мышеловку.
Фэллингхем хмыкнул:
– А вот старик Мисбурн так не считает. Тут в журнале ставок есть пари на сто гиней, что некий герцог А. будет помолвлен с небезызвестной мисс У. до конца сезона.
У Доминика кровь застыла в жилах.
– Дураки быстро расстаются с деньгами. У кого-то вскоре станут легче карманы.
– Напротив, – возразил Буллфорд. – Слышали, как Мисбурн обсуждал свои планы на твой счет в этом самом клубе. Он твердо намерен женить тебя на своей дочери. Считает это делом чести.
– Что ж, тогда у Мисбурна ошибочные представления о чести и о моих намерениях. – От внимания Доминика не ускользнул выразительный взгляд, которым Хантер одарил Буллфорда. В отличие от остальных, Хантер знал правду о том, что именно произошло однажды с Домиником дома в Амершеме, и понимал, почему тот не хочет жениться.
Девлин бросил взгляд на вход.
– Помяни черта! К нам присоединился Мисбурн с друзьями, несомненно надеясь составить будущему зятю компанию за карточным столом, – со смешком произнес он.
– Похоже, и впрямь пора отправиться в этот дом неземных наслаждений, обещанных Девлином, – пробормотал Хантер.
– И помочь молодому Норткоту получить знания, которых он достоин, – расхохотался Девлин.
– Учитывая, сколько Норткот успел выпить, боюсь, он будет не в силах усвоить урок, – заметил Доминик.
– Это дерзкая клевета, Арлесфорд! Чтобы ты знал, мой приятель в состоянии блестяще справиться с возложенной на него задачей! Более того, он начал шевелиться, стоило мне об этом подумать!
– Докажи! – усмехнулся Фэллингхем.
Норткот поднялся на ноги и потянулся рукой к завязкам на панталонах.
– Не будь идиотом, – бросил Доминик.
В ответ Норткот рыгнул и, неохотно повинуясь, уселся вновь.
– Сам видишь, придется тебе составить нам компанию, Арлесфорд. Кто еще сумеет не дать Норткоту опозориться? – произнес Хантер.
– И в самом деле? – Доминик презрительно изогнул бровь, но Хантер не понял сарказма.
Норткот явно чувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись в подобной компании. Доминик знал, что не сможет бросить юнца в такой ситуации. Похоже, ради Норткота придется коротать долгий вечер бессмысленного флирта в одном из лучших борделей Лондона.
Доминик последовал за друзьями к выходу и прошел мимо Мисбурна, едва удостоив его кивком. Как он и говорил друзьям, у него не было ни малейшего намерения вступать в брак.
Доминик Фернекс выучил преподанный жизнью урок о женщинах. И теперь решительно отогнал мысли о прошлом, возвращаясь к вечеру, который только начался.
Миссис Сильвер предупредила девушек о приходе джентльменов за несколько минут до того, как четверо молодых людей вошли в комнату.
Арабелла ощутила новый приступ паники. Желудок сжался, и ее начало подташнивать при одной мысли о том, что предстоит с одним из них делать – да еще за деньги! На мгновение ею вновь овладело всепоглощающее желание сбежать отсюда куда глаза глядят. Но затем Арабелла вспомнила, почему отважилась на это, и воспоминание укрепило на миг изменившую ей решимость, придало сил, в которых она нуждалась как никогда. Девушка замерла, сделала глубокий вдох и подняла глаза на посетителей.
Все четверо были молоды, не старше ее самой, и, судя по безупречно сидящим темным фракам и панталонам, одевались у лучших портных. Раскрасневшиеся, с блестящими глазами – очевидно, уже успели порядочно набраться, особенно самый молодой. До Арабеллы донесся запах вина и бренди, несмотря на то что она стояла в самом дальнем конце комнаты за спинкой полосатого дивана, словно пытаясь спрятаться от неизбежного.
Она принялась разглядывать посетителей, гадая, кто из них выберет ее. Арабеллу охватило беспокойство при новой, не менее пугающей мысли: а вдруг ни одному она не придется по вкусу? И что делать тогда? Ее ни капли не радовало нынешнее положение, однако вернуться домой, не заработав ни пенни, было бы еще хуже.
