Между прочим, именно в этой гостинице прославился наш специальный корреспондент писатель Лев Славин, о «подвиге» которого долго и с добродушной улыбкой говорили в редакции. Выехал он туда вместе с другими нашими спецкорами писателями Михаилом Светловым и Николаем Богдановым. Машина, на которой они ехали из Москвы, была, пожалуй, одной из последних, свободно проехавших в город Ленина. Разместились они тоже в отеле «Астория». Однажды вечером Славин со своими коллегами сидел в ресторане гостиницы за чашкой кофе, и вдруг — звон стеклянной крыши и на полу ресторана очутились две зажигательные бомбы, сброшенные немецкими самолетами. Они горели ослепительным голубым светом на полированном паркете. Все застыли. И тут, рассказывали мне очевидцы, Славин выдернул из кадки пальму и вместе с землей поставил прямо на бомбу. Так же была потушена и вторая «зажигалка». В специальном приказе директора отеля Славину была объявлена благодарность. Кстати, после этого приказа, отметившего храбрость и находчивость Славина, писателям к черному кофе уже давали по кусочку сахара.
Ну а сейчас — ни кофе, ни сахара, ни самого ресторана нет…
Серым утром мы с Николаем Тихоновым выехали к фронту. Обогнали танки, грузовики, колонну автоматчиков, скользящих по насту лыжников. Проехали рощу, вернее, бывшую рощу. Деревьев почти нет. Тихонов не раз бывал здесь в эти месяцы и объяснил, что лес вырублен под корень и сделали это ленинградские женщины; деревья шли на блиндажи, гати и просто на дрова.
Вот и переправа через Неву. Здесь проходила граница фронта. Все на обоих берегах ушло под землю, оттуда в эту и в ту стороны летели пули, мины, снаряды. А теперь нас встретила регулировщица. Молча взмахнула флажком и пропустила нашу «эмку». Это был первый признак, что на том берегу немцев уже нет. Мы вылезли из машины и прошли через лес, весь иссеченный осколками снарядов.
В овчинном полушубке, с пистолетом на ремне, в шапке-ушанке своей кавалерийской походкой шагал рядом со мной Николай Семенович и от переполнявшего волнения молчал. Слева от нас в седом морозном тумане возник, словно из андерсеновской сказки, силуэт Шлиссельбургской крепости. Немцы обрушили на нее неисчислимое количество снарядов и бомб, но не смогли сломить упорство балтийских моряков и ленинградских пехотинцев, превративших крепость в неприступный бастион. Немцы разбили ее, но взять не смогли. Мы обошли крепость, заглянули внутрь. На каждом шагу и в каждом углу развалины…
Отсюда до городка Шлиссельбурга рукой подать. На улицах только что отбитого Шлиссельбурга искалеченные машины, разбитые пушки и еще не убранные, задубевшие на тридцатиградусном морозе трупы врагов. Ведут пленных немцев, выловленных в подвалах, на чердаках домов и в блиндажах. Головы в женских платках, поверх шинелей — одеяла, на иных огромного размера соломенные боты (солдатский юмор окрестил их «эрзац-валенками»). Вот унтер-офицер, черный, словно его вытащили из печной трубы, на одной ноге у него сапог, на другой — «эрзац-валенок». Какой-то красноармеец нашел пару таких «валенок», нацепил на свои сапоги и, вытанцовывая, демонстрировал их перед смеявшимися до упаду своими товарищами.
КП полка. На лицах наших солдат и офицеров еще не остыл азарт боя; усталые, но радостные, с улыбкой встречают они Тихонова как старого знакомого; он в этом полку не раз бывал. Командир полка рассказал, как шел бой. «Орешек» был крепкий. Овладев шестнадцать месяцев назад Шлиссельбургом, немцы считали, что они заперли восточные ворота Ленинграда на крепкий замок и ключ от него держат в своем кармане. Отсюда они обстреливали «Дорогу жизни», здесь ждали капитуляции города, а теперь, понимая, что значит для них потеря Шлиссельбурга, отчаянно сопротивлялись. Бой за город длился несколько дней. И ныне в бессильной ярости тяжелая немецкая артиллерия бросает сюда в отместку одиночные снаряды. Впрочем, наши бойцы относятся к этому как-то хладнокровно.
А затем мы узнали о жизни города в оккупации. Много трагических дней пережил он. Сотни жителей немцы угнали в Германию. Многие замучены и убиты в застенках гестапо. Оставшихся в живых ежедневно угоняли на строительство дзотов, блиндажей, укреплений, дорог. Невдалеке мы наткнулись на огромную яму глубиной выше человеческого роста; она обнесена колючей проволокой. Над ямой фанерная крыша, задняя стенка тоже из фанеры, боковых стенок нет вовсе. Пожалуй, в зоологическом саду не увидишь подобного. Сюда бросали наших военнопленных на верную смерть. Лишь немногих удалось спасти.
