Вот я, например, когда еще был мальчиком и жил в деревне со своими родителями, мечтал быть ямщиком. Подчеркиваю, ямщиком, а не кучером. Наша деревня была расположена на «большаке», то есть на большой дороге, а значение таких дорог в то время было очень велико. Вблизи железной дороги не было, поэтому много русских троек носилось через деревню с ямщиками. Про ямщиков ведь и песен много сложено на Руси. В жизни ямщиков меня с детства влекла какая-то удаль нашего народа.
Затем, когда я поступил добровольцем в марте 1919 года в Красную Армию, хотя я и стремился попасть в кавалерию, но не попал. В войсковой конной разведке служил, но я отлично понимал, что это не та конница. Прошло немного времени, и на многое у меня изменились взгляды, и все же, когда я попал в тот род войск, который действительно отвечал моим давним стремлениям, но уже на другом уровне, я считал, что моя мечта осуществилась.
Самое любопытное заключается в том, что я, обладая уже военным кругозором, начал службу в танковых войсках не где-либо, а в Военной академии бронетанковых войск. В эту академию я был назначен на должность преподавателя тактики и вступил в эту должность только после того, как изучил танки и технику танковых войск, их тактико-технические возможности, когда глубоко понял, на что способны танки в современном бою.
Вот как нелегко дается мечта, если, конечно, ты хочешь ее осуществить. Если же мечта не воплощена в жизнь и не может почему-либо стать реальностью, а человек продолжает жить ею, то она обычно превращается во фразерство, а бывает, и того хуже: человек с замечательной мечтой, ничего путного не достигнув, превращается во всезнайку.
Мой жизненный опыт говорит о том, что всегда нужно стремиться к одной цели, не разбрасываясь, и тогда достигнешь этой цели, а иначе даже при хороших способностях можешь превратиться в дилетанта. Плохой исход! Дилетант в обществе — личность вообще не очень положительная, а в армии в принципе вообще неприемлемая.
Я доволен своей судьбой, и, если бы мне пришлось начинать сначала, я все равно пошел бы на службу в танковые войска».
12 января. Наступление войск Донского фронта по ликвидации окруженной в Сталинграде группировки врага проходит успешно. Пришла и другая сводка «В последний час» — о наших успехах на Северном Кавказе. Среди освобожденных городов курорты Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Железноводск. В эти города направлен наш спецкор Евгений Габрилович, чтобы рассказать, что осталось от знаменитых на весь мир здравниц. Так появилась первая корреспонденция Габриловича «В Пятигорске» — печальная, драматическая. Многие дома в городе разрушены или подожжены немцами. Уничтожены школы, библиотеки, музеи, санатории, знаменитый бальнеологический институт. Перед бегством из города гитлеровцы создали специальные группы поджигателей. Город запылал. В схватку с огнем вступили группы самообороны, но не все им удалось спасти.
Затем Габрилович прислал корреспонденцию «Кисловодская трагедия». Когда немцы заняли Кисловодск, они обещали населению соорудить «невиданные санатории на немецкий лад» и сделать Кисловодск «процветающим курортом новой Европы». За пять месяцев пребывания здесь они разграбили все санатории. Своих убитых офицеров они захоронили на пригорке, рядом с источником целебного нарзана, нимало не заботясь, что трупы заразят источник. Они устроили солдатское кладбище вблизи Храма воздуха. Эти два кладбища — все, что соорудили немцы в Кисловодске.
Перед уходом из города немцы расстреляли несколько тысяч людей — научных работников, жен командиров, жен коммунистов, евреев. Изрешеченные пулями дети были найдены в объятиях убитых матерей. Жители рассказывают, пишет Габрилович, о комсомолке, которую вели под конвоем полицейских на казнь, полуголую, со связанными руками, избитую. На этом страшном пути она громко пела советские песни…
«Запомни ее имя — Катя Веняева, — обратился писатель к нашим воинам и читателям. — Пройдет время, и снова заживет Кисловодск прежней жизнью… Но пусть не изгладится память о мучениках фашизма».
