В этот момент дверь сильным толчком распахнулась и недовольный мной, Выхрестюком, нашим с ним финансовым положением, своей нищенской зарплатой и аппетитами жены с тещей, доктор пулей влетел в палату.
- Это что такое, кто позволил? Вы понимаете, что здесь строжайшая стерильность?! Вы что, угробить его хотите?
Я обошел доктора, стараясь пятиться, одновременно обнадеживая оптимистичной улыбкой Выхрестюка и пытаясь сохранить видимость достоинства в ситуации, в которой меня откровенно гнали поганой метлой. Мой визит был завершен.
Пока я ехал домой в предельно стиснутом пространстве маршрутки, я пытался понять, какую истину несли мне светлые, как прожектора перестройки, глаза Романа Альбертовича, и его слова, темные и загадочные, как арамит «Зогара».
И погружаясь в полудрему в скафандре своего пальто, всю долгую унылую дорогу через чавкающий черный снег февральских улиц, я наслаждался удивительно яркой и радостной картиной, которую из своей палаты по телепатическим каналам транслировал мне Роман Альбертович Выхрестюк.
...Ослепительно белый туннель выносит чистую душу неразуверившегося члена КПСС к железным воротам с кумачовым транспарантом над ними. «Мы пришли к победе коммунизма!» - гласит надпись на кумаче, и это не лозунг. Это воплощенный факт. А справа от ворот сидит тетенька в ватнике и у всех проверяет партбилеты. И если кто-то свой в девяностые не сберег - ему же хуже. Выхрестюк перекрестился по-партийному (кто не знает, это так: правой рукой проверяет - вверх: проборчик, вниз: ширинка, слева нагрудный карман: партбилет, справа нагрудный карман: валидол), тетенька одобрительно нахмурилась и нажала кнопку никелированного турникета. Выхрестюк прошел.
За воротами на холм, покрытый ромашками и лютиками, поднималась широкая открытая дорога - Светлый Путь. Начало Пути было ознаменовано небольшой площадью, на которой под небом голубым обливались лучами солнца Социалистический Бык-рекордисте глубокими умными глазами, Лошадь Буденного, Сталинский Сокол и Железный Феликс. Все персонажи были живыми, но стояли на постаментах неподвижно, как часовые на Красной площади. Радужные крылья за спиной у каждого из живых памятников будили смутные ассоциации. Особенно хорош был Железный Феликс в сияющих доспехах, у которого даже крылья отливали вороненой сталью. Феликс опирался на огненный Карающий Меч Революции чистыми руками, его доспехи на месте горячего сердца светились раскаленным докрасна металлом, а на холодной голове серебристыми хлопьями под жарким солнцем искрился иней.
Пейзаж открывался во всю ширь после подъема на холм. Поля зеленели, сразу колосились и радостно отдавали урожай веселым комбайнам, которые ссыпали зерно прямо в Закрома Родины. Чувствовалось, что Битва за Урожай выиграна и Урожай сдался. Тут и там лоснящиеся кремово-рыжие коровы давали дояркам привесы и надои. Доярки в белоснежных халатах широко и открыто улыбались и делились Опытом друг с дружкой и поголовьем.
Веселые мартены фонтанами выстреливали в блюминги и слябинги расплавленный металл. Рядом стояли Сталевары, изредка зачерпывая сталь в особую рюмочку, укрепленную на длинном железном штурпаке. Сталь светилась и сыпала искрами бенгальского огня, а Сталевары смотрели сквозь эту рюмочку на солнце и улыбались улыбкой французского винодела.
- Добрая сталь уродилась в этой плавке, - говорили они один другому и участвовали в художественной самодеятельности.
Из-под земли время от времени появлялись Усталые, но Счастливые Шахтеры и широким стахановским движением давали стране угля.
Всюду лились песни, сливаясь в полноводные реки, разливаясь широкими рукотворными морями и низвергаясь сквозь турбины электростанций, освещали все вокруг.
По берегам этих рек активно зеленели Сады Культуры и Отдыха. В них росло Благосостояние советского народа. По чистым, ухоженным дорожкам этих Садов неспешно гуляли Дружинники с красными повязками «ДНД» на рукавах. Они поправляли Доски Почета и мягко и деликатно боролись с Отдельными Недостатками. Недостатки сразу перековывались, от души благодарили Дружинников, тоже надевали красные повязки и шли в Передовики Производства.
