К тому моменту, когда Шпринца завершила изложение своего плана, студент был близок к обмороку. Выбиться из нищеты, в которой он родился, на медные пятаки окончить гимназию, поступить в университет, перебиваться уроками - и все ради того, чтобы вот так подорваться на Чернышевском и этой сумасшедшей еврейке, с ее довольно-таки влиятельными родителями, которые, конечно, когда-нибудь простят дочь, но пока что объявят охоту на него - и кому он будет объяснять про фиктивный брак, и как в университете расценят пропаганду Чернышевского, и вообще - в его годы обзавестись женой, которая привыкла в месяц тратить на булавки больше, чем он заработает уроками за пять лет - и зачем? Зачем ему жена-бесстужевка, которая будет жить в Петербурге и обещает пальцем его не тронуть?
А если тронет - это что, лучше? Отговорить - он посмотрел в глаза Шпринце - Цицерон ее не отговорит. Бежать, бежать из Одессы куда глаза глядят, сказаться больным, попросить в университете отпуск и скрыться где-нибудь в мазанке над лиманом, перебиваясь ловлей бычков и обучением грамоте сельских детишек... А там, глядишь, все утрясется, все забудется, она увлечется кем-нибудь, выйдет замуж- и можно будет спокойно вернуться в Одессу и восстановиться в университет.
Шпринца достала тем временем из-за корсажа пузырек нюхательной соли и сунула его студенту под нос.
- Будьте мужественны, Владимир - спокойно и ласково сказала она - я уверена, вы готовы на такие пустяковые жертвы во имя взглядов, которые вы исповедуете.
***
Смотрели ли вы когда-нибудь вблизи, как работает швейная машинка «Зингер»? Как нитка сама собой стягивается с катушки, вращая ее своим натяжением, как ходит вверх-вниз специальная лапка, регулируя ее подачу, как входит в ткань и выскакивает из нее иголка, у которой ушко сместилось с заднего на передний конец? Как специальные зубчатые рычажки подтягивают ткань в такт движениям иголки, а снизу, под никелированной дощечкой снует туда-сюда челнок-это в ранних моделях, или шпулечный механизм, похожий на орбитальную станцию пришельцев. Удавалось ли вам понять, как эта нижняя нитка прихватывает верхнюю под тканью, и почему иголка, поднимаясь кверху, не тянет нижнюю нитку за собой? Сложилось ли у вас в голове, как из всей этой суммы разнообразных движений на ткани образуется ровный и аккуратный пунктир шва, от края до края, где он вручную завязывается узелком и откусывается зубами швеи?
А ведь это всего лишь машинка, которую придумал человек по фамилии Зингер. Насколько же сложны и непостижимы движения в окружающем нас мире, который создал Творец, благословенно будь Его Имя, и сколько невидимых пружин и механизмов приводят в движение нить нашей жизни, переплетая ее с судьбами других людей. Чья-то жизнь скользит по гладкому шелку - коротким стежком и с минимальным натяжением нити. Чья-то вязнет в армейском сукне. Есть судьбы, которым выпало пробивать толстую двухслойную кожу - опытные кожевенники ни одну из современных машинок рядом не поставят со старым добрым «Зингером»-а чья-то жизнь заплетается причудливым оверлоком, который требует специальной насадки. И никто не знает, где, когда, в какой момент нить его жизни будет завязана в узел и оборвана. Никто не видел выкройки и не знает линий, прочерченных портновским мелом - а чаще обмылком - на том сукне, которое мы называем жизнью.
Мы снуем в челноке, или разматываемся со шпульки, нас может навивать на катушку специальный механизм, приделанный сбоку машинки, с красивой деталькой - кардиолой, в виде маленького железного сердечка, которое умеет закончить один ряд намотки и перейти к следующему. Мы можем порваться или запутаться, если натяжение слишком велико, или если выбрана не та иголка, или если подача ткани идет слишком быстро или слишком медленно - и мы умничаем и думаем, что мы управляем своей жизнью? Что мы способны предвидеть последствия своих действий и слов, что наш беспомощный разум ведет нас к каким-то там целям? И что мы сами прокладываем свой путь?
Смешно.
