Стоунхарт замечает его и пальцем подзывает. Молодой человек ставит поднос и распределяет между нами блюда, смотря по-прежнему в пол. Он ни разу не посмотрел в мою сторону.
Только после того, как он уходит, я спрашиваю Стоунхарта:
- Что случилось с Розой?
Он щелкает языком.
- На самом деле, Лилли, - говорит он с жалостью в голосе. - Ты забыла третье правило?
Я не отступлю.
- Довольно невинный вопрос, - говорю я.
- Но всё же вопрос, - он смотрит на меня. - Если бы я не знал тебя, то сказал бы, что ты проверяешь границы моего терпения.
- Я знаю, что мне позволено, а что не позволено делать.
- Ты подписала контракт. Ничего не изменилось.
- До сегодняшнего дня я как-то жила и без этого документа? - бросаю я вызов.
Он поднимает бровь.
- Еще один вопрос?
- Риторический.
Стоунхарт смеется.
- Очень хорошо, Лилли. Вижу ты не лгала, когда говорила, что у тебя было время подумать. Такого поведения я ждал от тебя очень долго.
- Звучит, как комплимент.
- Может быть. Прежде, чем мы приступим к еде, я хотел бы задать вопрос, можно?
- Тебе не нужно мое разрешение.
- Нет. Ты права, - легкая улыбка играет на его губах. - Но обманная вежливость может пройти долгий путь.
Я просто киваю.
- Хорошо, Лилли. Почему ты?
Я жду, когда он добавит что-нибудь еще. Когда этого не происходит, я качаю головой.
- Почему я что?
- Почему ты думаешь, что всё это..., - он обводит руками комнату. - Случилось с тобой? Почему именно ты сидишь прямо сейчас напротив меня, а не любая другая женщина?
Я открываю рот, чтобы сказать, что у меня нет ни малейшего представления, но он останавливает меня.
- Подумай хорошенько прежде, чем ответить, Лилли-цветочек.
Такое ощущение, будто внутри меня поселилась сотня червей. Стоунхарт смотрит на меня через стол. Он спокоен. Но я могу с полной уверенностью сказать, что это всего лишь видимость. Предупреждение делает этот вопрос более зловещим, чем может показаться на первый взгляд.
- Я не знаю, - говорю я наконец.
Взгляд Стоунхарта не отрывается от меня. Будто меня изучают под властным взглядом.
- Пожалуйста, - говорит он тихо. - Кое-что из того, что мы делаем, является поступками. Этот ужин, например. Но есть причина для поддержания нормальных отношений. Как ты думаешь, что это?
- Эээ.
- Опять же, - говорит Стоунхарт. - Подумай хорошенько прежде, чем ответить. Если ты помнишь, однажды я сказал, что мне нужен твой ум.
Он понижает голос до шепота.
- Докажи мне, что ты тот же человек, что и в тот день, когда я встретил тебя.
Я сглатываю. Что-то в этом разговоре тревожит меня.
Но я сказала себе, что покажу истинную себя. Я не могу притворится, что я не пленница. Но это не значит, что я должна вести себя по-другому, чем тогда, когда была свободна.
Делаю глубокий вдох и с уверенностью отвечаю.
- Думаю, ты пытаешься сделать всё, чтобы я привыкла к тебе. Ты хочешь, чтобы я расслабилась.
Он улыбается.
- Очень хорошо, Лилли. Я знал, что та женщина, которую я встретил, никуда не делась. Отлично. Ты совершенно права. И чем быстрее мы привыкнем к друг другу, тем скорее мы сможем оставить это позади.
- Я не понимаю, - говорю я. - Я твой работник. Я подписала контракт и связана им по рукам и ногам.
- Правильно, - говорит он.
- Тогда я не вижу смысла оставлять что-то позади.
Моя рука дергается вверх, чтобы коснуться ошейника.
- Я выполню свои обязательства. Это всё, что ты можешь ожидать от меня.
- В самом деле, Лилли? - спрашивает он. - Ты действительно думаешь, что это всё, что я жду от тебя?
- Это всё, во что ты меня посвятил. А теперь ты намекаешь, что есть что-то еще?
- Всегда есть что-то еще, - бормочет он. - Во всем, что мы делаем. Особенно, когда речь заходит о делах сердечных.
Я чуть не подавилась водой. Делах сердечных?
- Фигурально, Лилли, - смеется Стоунхарт, когда видит мою реакцию. - Не принимай буквально. Хотя приятно видеть, что я могу спровоцировать тебя на такую реакцию.
- Да, ну.
- Неважно, - говорит он. - Есть более важные вещи, которые нам стоит обсудить. Вернемся к первому вопросу. Почему ты здесь, а не кто-то другой?
- Этот вопрос я задаю себе всё время, - бормочу я себе под нос.
