— Спасибо за защиту, — выплюнула я. — Если это можно так назвать.
— Подожди.
Он встал передо мной, преградив мне путь.
Его личный телохранитель обратил на нас внимание. Отец посмотрел на мужика, который по весу явно мог сравниться с девяностокилограммовым холодильником и который не расставался с пистолетом. Папа взглядом заставил его отступить назад.
А потом его холодные синие глаза впились в меня:
— Это приносит тебе удовольствие? То, что ты делаешь?
— Я здесь не для того, чтобы тебя позорить.
— Но последствия одни и те же. Хотя тебя это никогда не заботило.
— Просто скажи мне, чего ты хочешь.
Он поднял ладонь вверх, оборвав меня на полуслове:
— Твоя жизнь вышла из-под контроля. Ты разбила больше машин, чем я мог купить. Позорно использовала своё тело. Я могу лишь представить, что за дрянь бежит по твоим венам. И ты ни разу не столкнулась ни с одним последствием. Ты как зараза, инфицирующая всё, к чему прикасается.
Я скрестила руки на груди. Не знала, обратить ли это в шутку или нет.
— Ты говоришь, что я плохая.
— Ты — распутная, и тебе плевать на это.
— А тебе разве нет? — ответила я, напрягшись и почувствовав, как задрожали мои конечности.
Никогда не стоило бросать вызов папочке. Просто не стоило. Я не встречалась с последствиями во внешнем мире, но явно сталкивалась с ними в его вымышленном королевстве. И уже там, как ему казалось, я получала за всё сполна.
— Нет. Мы семья, Фиона. Нас десять человек, и всё это имеет значение. Важно, как нас воспринимают. То, как и что мы делаем, имеет значение. И если ты уже не можешь себя контролировать, то это сделаю я, — близко… Это было так близко к тому, что говорил мне Дикон. От этих слов моё тело сжалось. — Выйдешь ты отсюда или нет, может зависеть от меня.
— Мне уже не пять лет, — прошептала я, но уже знала, что этим только усугубила своё положение.
— В этом ты права. Об этом и подумай. Твой поезд ушёл, и вместо станции «бешеного детства» тебе придётся сойти на станции «взрослой жизни». Твоё место займёт новое поколение.
Может быть, действие моего лекарства закончилось. Возможно, я ещё не отошла от того, что недавно вспомнила свою первую встречу с Диконом, но что-то в том, как он назвал меня старой, костлявыми пальцами страха вынуло из меня душу. У него был такой взгляд, словно он наступил в ещё тёплое дерьмо на тротуаре. Я уважала своего отца, его мнение и убеждения, даже если не следовала им. Постоянно возражала ему, а он вносил за меня залоги, потому что чувствовал моё уважение. Что произойдёт, если это уважение исчезнет? Он прекратит оберегать меня?
— Ну а ты? — выкрикнула я, хотя он и глазом не моргнул. — Что ты сделал? Ты сам опозорил эту семью, а маму особенно!
— Я женился на ней. Но никто не женится на тебе, — он впился в меня взглядом, даже не моргнув ни разу.
Единственная причина, по которой я его не ударила, заключалась в том, что он говорил правду.
Вместо этого я направилась в фойе. Словно кот он последовал за мной так быстро и тихо, что я в шоке распахнула глаза, когда он дёрнул меня за воротник. Его охранник не сделал абсолютно нихрена, когда отец рукой сжал мою челюсть.
Он прошептал над моим ухом:
— Когда ты перестанешь притворяться королевой драмы, Фиона? Я устал от этого. И мне не нравится беспорядок.
Была лишь единственная фраза, которую я могла произнести:
— Да, пап.
— Мы поняли друг друга?
— Да.
— Ты возьмёшь свою жизнь под контроль?
— Да.
— Хорошо, потому что если нет, то это сделаю я. И тебе это не понравится.
***
Я не могла находиться ни в общей комнате, ни во дворике, ни в саду. Не могла слышать разговоры. Мои родители сбили меня с толку. Я ушла после разговора с ними с вопросом о том, что, мать твою, только что произошло? После этого я приняла свои таблетки согласно расписанию и легла на кровать.
«Тебя контролирует твоя киска. А тот, кто контролирует твою киску, контролирует и тебя».
Потолок моей серо-белой комнаты затягивался унылой тенью, которая ползла к открытому окну. Меня касался слабый ветерок, но это всё равно не успокаивало, и я хлопнула ладонями по подоконнику.
«Я сама контролирую свою киску».
