Я часто мечтала о том, как лорд Роберт обратит на меня внимание, и что случится, если это произойдет. Он, к сожалению, женатый, не мог претендовать на мою руку, а будучи свободным, без сомнения, уже стал бы мужем королевы. Но это не мешало мне мечтать, как он будет ухаживать за мной и как мы будем встречаться, невзирая на опасность разоблачения, потому что королева не в его вкусе. Это были просто фантазии, хотя они и оказались пророческими. Тогда Роберт не смел отвести глаз от королевы.
Помню, как-то она была задумчива и не в лучшем настроении. До нас дошли вести, что король Испании Филипп собирается заключить брак с Елизаветой Валуа, дочерью короля Франции, Генриха Второго. И хотя Филипп не интересовал королеву, ей было неприятно, что претендент на ее руку, пусть даже и отвергнутый, достался другой.
— Ну что ж, она католичка, так что Филиппу нечего волноваться на этот счет, — саркастически заметила Елизавета. — А кроме того, она не играет никакой роли во Франции, поэтому может спокойно сидеть в Испании и не беспокоиться о том, что он уедет от нее, беременной или нет.
— Ваше Величество решительно отвергло такого невоспитанного кавалера, — попыталась успокоить ее я.
Королева фыркнула. У нее порой проявлялись совсем не женские привычки. Она насмешливо на меня покосилась.
— Я желаю им взаимного удовольствия. Боюсь только, что как муж он не многое сможет дать ей. Впрочем, меня волнуют не их интимные отношения, а то, что это альянс двух врагов Англии.
— С тех пор как Ваше Величество взошли на трон, ваш народ перестал бояться внешних врагов.
— Вот и дураки, — отрезала королева. — Филипп очень могущественный король. Поэтому Англии следует опасаться Испании. А Франция… что ж, у них там новый король и новая королева… двое маленьких и ничтожных людишек, насколько мне известно, хотя королева моя родственница по шотландской линии и ее красоту воспевают поэты.
— Они и вас воспевают, Ваше Величество.
Елизавета опустила голову, но глаза ее яростно сверкнули.
— Она смеет называть себя королевой Англии! Эта шотландская девчонка, которая знать ничего не хочет, кроме танцев и поэтов, воспевающих ее красоту. И все твердят, что ее очарование и красота непревзойденны.
— Это только потому, что она королева.
Елизавета подняла на меня свирепый взгляд, и я похолодела. Я поскользнулась. Если красоту одной королевы воспевают только благодаря короне, что же говорить о другой?
— И ты полагаешь, Леттис, что ее воспевают только поэтому?
Нужно было выкручиваться, и я призвала на помощь спасительных анонимов, которые все знают и обо всем говорят.
— Ваше Величество, говорят, что Мария Стюарт — дама поверхностных привязанностей, окружающая себя любовниками, которые грызутся между собой и строчат ей оды. — Я должна проявить изобретательность и выкрутиться из этой опасной ситуации. — Говорят, мадам, что на самом деле, не такая уж она красивая, даже наоборот. Говорят, она долговязая, нескладная да еще и прыщавая.
— Правда? — просветлела королева.
Я вздохнула чуть свободнее и попыталась вспомнить, что плохого я слышала о королеве Франции и Шотландии. Но на ум приходила одна похвала.
Поэтому я решила поменять тему и произнесла:
— Говорят, жена лорда Роберта неизлечимо больна и больше года не протянет.
Королева на мгновение прикрыла глаза, а я нерешительно примолкла.
— Говорят! Говорят! — вдруг взорвалась она. — Кто говорит?
Елизавета вдруг придвинулась ко мне и так схватила ногтями за руку, что я чуть не вскрикнула от боли, потому что эти красивые тонкие пальцы были способны на весьма болезненные щипки.
— Я только повторила слухи, мадам, в надежде, что они заинтересуют Ваше Величество.
— Я желаю знать обо всем, что говорят.
— Я так и подумала, Ваше Величество.
— И что же еще говорят о жене лорда Роберта?
— Что она живет в деревне, что она ему совсем не пара и жаль, что он женился так рано.
Елизавета отпустила меня и медленно откинулась в кресле. На ее губах играла улыбка.
А вскоре после этого я узнала, что жена сэра Роберта умерла. Она упала с лестницы в своем поместье Камнор-плейс и сломала шею.
