— Итак, сэр? — нетерпеливо сказал Тревиц.
— Странно! — сказал Квинтесец. — Очень странно! Только вчера…
— Что только вчера? — спросил Пелорат.
— Я рассказывал вам, профессор Пелорат — можно я буду называть вас Я-Пе? Мне кажется противоестественным пользоваться полным именем.
— Да, пожалуйста.
— Я говорил вам, Я-Пе, что восхитился вашей статьей и захотел встретиться с вами. Причина этого в том, что вы, по-видимому, располагаете обширной коллекцией легенд о начале планет, но у вас нет легенды о нашей планете. И я хотел встретиться с вами для того, чтобы рассказать вам именно то, ради чего вы приехали ко мне.
— Какая здесь связь со вчерашним днем, Эс-Ка? — спросил Тревиц.
— У нас есть легенда. Одна легенда. Важная легенда для нашего общества, потому что она стала нашим Главным Таинством.
— Таинством? — переспросил Тревиц.
— Здесь нет ничего таинственного в значении этого слова на галактическом стандартном. Просто это секрет, который в полном объеме знают лишь немногие адепты, о нем нельзя говорить посторонним. И вчера был этот день.
— Какой день, Эс-Ка? — подчеркнуто терпеливо спросил Тревиц.
— Вчера был День Исхода.
— А, — сказал Тревиц, — День Медитации и Спокойствия, когда предполагается, что все сидят по домам.
— Теоретически, что-то в этом роде, если не считать того, что чем больше развит район или город, тем меньше там следуют старинным обычаям… Но вы, я вижу, в курсе?
Пелорат, почувствовавший неловкость от резкого тона Тревица, торопливо вставил:
— Мы только вчера прибыли и слышали об этом очень мало.
— Именно вчера из всех дней, — саркастически сказал Тревиц. — Послушайте, Эс-Ка, я не ученый, но у меня к вам вопрос. Вы сказали, что о Главном Таинстве не говорят с посторонними. Почему же вы говорите о нем с нами? Ведь мы посторонние.
— Да, именно так. Но я не следую моде, а мои предрассудки не настолько глубоки. И на меня повлияла статья Я-Пе. Легенда или миф не могут возникнуть на пустом месте. Какое-то, пусть искаженное, ядро правды там есть. И мне бы хотелось думать, что в основе нашей легенды Дня Исхода лежит правда.
— Вам не опасно об этом говорить? — спросил Тревиц. Квинтесец пожал плечами.
— Может быть. Наши консерваторы пришли бы в ужас. Но они уже целый век не контролируют правительство. Секуляристы сильны и станут еще сильнее, если только консерваторы не воспользуются — вы извините меня — настроениями против Сообщества. И потом, поскольку я обсуждаю вопрос, касающийся моих научных интересов и древней истории, меня, в случае чего, поддержит Профессорская Лига.
— В таком случае, Эс-Ка, не расскажете ли вы нам о вашем Главном Таинстве? — спросил Пелорат.
— Да. Но позвольте, я сначала позабочусь, чтобы нас не прерывали. Да и не подслушивали, если на то пошло. Если и приходится смотреть в глаза быку, то не обязательно трепать его по морде, как говорит пословица.
Он переключил циферблат прибора на своем столе и сказал:
— Теперь мы изолированы.
— Вы уверены, что у вас здесь нет жучков? — спросил Тревиц.
— Жучков?
— Подслушек. Микрофонов… устройств, которые следят за вами визуально или аудио, или одновременно и так и так.
— Только не на Сейшелах! — Квинтесец был шокирован.
Тревиц пожал плечами.
— Ну, если вы уверены…
— Пожалуйста, продолжайте, Эс-Ка, — сказал Пелорат.
Квинтесец поджал губы, откинулся в кресле (оно только слегка подалось) и сложил вместе кончики пальцев. Казалось, он размышляет, с чего начать. Он сказал:
— Вы знаете, что такое робот?
52
— Робот? — сказал Пелорат. — Нет.
Квинтесец взглянул на Тревица, и тот покачал головой.
— Но что такое компьютер, вы знаете?
— Конечно, — нетерпеливо сказал Тревиц.
— А мобильное компьютерное устройство?
— Да, — так же нетерпеливо сказал Тревиц. — Существует множество мобильных компьютерных устройств.
— Такое устройство, только сделанное в виде человека, называется роботом, — невозмутимо закончил определение Квинтесец. -Отличие робота в том, что он имеет форму человека.
— Почему форму человека? — спросил Пелорат, очень удивленный.
— Не знаю. Это поразительно неэффективная форма, но я рассказываю легенду. «Робот» — старое слово неизвестного языка, но наши лингвисты говорят, что в нем есть связь со словом «слуга».
