Я ничего не делал, просто жил – терпел и ждал, но измотал и тело, и рассудок. По телу после её очередной истерики разливалась ядом муторная слабость. Всего трясло, дыхание с визгливым хрипом вырывалось из груди. А руки дрожали, точно у солдата, отбившего вражескую штыковую атаку. Я прилёг на минуту, чтобы забыться, наконец, потом подойти да обнять её, сказать, что сейчас приму пару рюмочек…
Проспал остаток дня и ночь, а ранним утром картина замечательного безмятежного пейзажа за окном – бассейна на фоне ярко-зелёной растительности, мгновенно поблекла: Джулис не оказалось в номере… не нашлось её и внизу. Оставалось отчаянно ждать и мучиться предположениями.
С исчезновением девушки время остановилось, а тоска, печаль и негодование едкой примесью повисли в тяжёлом гостиничном воздухе и придавили меня к кровати.
Звонок, раздавшийся в кромешной тишине, поднял меня на ноги, прогнал воспалённое воображение: необходимость срочно действовать, делать что-то простое и знакомое, всегда успокаивает.
– Ю шуд кам! – сразу ответил я, понимая, что по телефону объясниться не смогу.
– Wait!
Консьерж принёс мне карту города. Ткнул пальцем в точку, где находилась девушка, написал адрес на бумагу. Дал практичный совет… неужели в любой части мира жест «посолить» значил – предложение денежных средств?
– Сенкъю! – ответил я и попросил: – Тэкси.
В полицейском участке под названием «Gregory`s County» никто не улыбался и не сидел без дела. Бизнес-ланчи из «Макдональдса», пицца, обеды на вынос, а также пончики и пол-литровые стаканы кофе поглощались на месте по причине избытка работы: в зале на скамейках люди сидели в наручниках среди охранников, которые запрещали им вставать. Глаза работников, делавших учётные записи, едва открывались, слезились, а пальцы неохотно перелистывали папки с делами. Укрывая зевоту ладонью, они посматривали на время: смена заканчивалась. Стоял глухой шум постоянно работающего копировального аппарата, раздавались телефонные звонки, приходил факс. Пройдя по коридорчику образованному охранниками, я встал перед толстым стеклом кабинки освободившегося от бумаг офицера.
– Ай нэу инглиш, бат нот ту гуд ту андестэнд ситьюэшн!
Чувствуя, что никак не вспомню новое имя девушки по паспорту, сказал:
– Гёрл… – внешность я описывал не очень подробно. – Ай эм хё бой.
Внимательно выслушав мой спич на ломаном инглише, офицер подозвал сотрудника, задержавшегося у копира. Тот проводил меня и, открыв дверь, впустил в коридор, затем в одну из больших комнат, где, прижав руки поясницей, на узкой скамейке пыталась заснуть Джулис.
– Ви… Клив! – обнадёженно воскликнула она, бросившись в мои объятия.
– Что ты натворила?
– Не спрашивать! – стыдливо пряча лицо, заплакала девушка. – Я… Я не могу тут быть!
– Как вносить залог?
Джулис, повеселев, уточнила сумму залога за причинённый обществу вред.
– Тысяча долларов и пятьсот.
– Да… – вымученно улыбнулся я. – Так мало!..
Подписав бумагу новой фамилией, я, наконец, получил девушку на поруки. В офисе нашёлся чернокожий человек, кое-как объяснивший «предположительно по-русски», что, как пел В.Высоцкий, «в милиции делала моя с первого взгляда любовь».
– Проституция в малому вици и злодийство в магазини. Йэ програми для перевиховання, як вони називатися?..
– Дякую, друг щирый, не нужно! – ответил я негру.
– До побачення… – улыбнулся он, вернувшись за стекло.
* * *
Как будто ничего не произошло! По крайней мере, Джулис не давала ни малейшего намёка на событие, осевшее в моей голове непонятным пятном. Она вела себя спокойно, естественно, казалось, от этой выходки ей полегчало. Я не выдержал и, не скрывая гнева, спросил:
– Ты ни с кем не успела… злодейка магазинная?
– Нет, Витя. Я делать это для ты, чтобы ты не испытывать плохой чувство. Не понимаешь, да? Я тоже – много не понимать! Давай работать вместе?
Чувство безумного притяжения к ней во мне проснулось ещё в Москве, когда глядел на капсулу со спящей в зеленоватой мути девушкой, но только сейчас я ощутил его прочность. Всё перемешалось: и любовь, и желание, и ревность, и непонимание поступков. Её чистоту и наивность я ни на что не променял бы, поэтому был готов сносить любые выходки Джулис снова и снова. Смирившись, я только вздохнул.
