Высокий стройный мужчина, чуть моложе Грэхема, попросил слова:
— Меня зовут Роберт Хаймэн, англичанин, служащий. Предложения мистера Грэхема мне кажутся дельными.
Потом поднялся еще один мужчина, плотный блондин:
— Я Гуннар Рудефорс, учитель. Швед. Да, мистер Грэхем прав, мы должны что-то предпринять.
Потом представилась девушка лет девятнадцати, сидевшая за столом с двумя подружками. Она сильно волновалась и говорила так тихо, что ее почти не было слышно:
— Меня зовут Андреа Смолл. Я студентка из Англии; честно говоря, я просто боюсь. Я до смерти напутана. И мои подруги тоже. Нам бы хотелось, чтобы нам посоветовали, что делать.
— Я с этим согласен, думаю, большинство тоже согласится. — Это сказал крупный мужчина с соломенными волосами, рядом с которым сидела привлекательная пышная блондинка. — Меня зовут Пол Редмэн, я американец, литературный агент. А это моя жена, Марион. Поскольку мистер Грэхем первым предложил что-то конструктивное, полагаю, что именно он должен взять на себя руководство.
Глядя на Грэхема, Тур Норстед поднял свой бокал:
— Я думаю, сэр, вы сами на это напросились. — Потом добавил: — Позвольте представиться, Тур Норстед, швед, моряк-радиотехник.
Грэхем отпил виски.
— Есть возражения? Мне хотелось бы знать, прежде чем я сделаю эту глупость, то есть приму ваше предложение. Иначе говоря, может быть, есть другие кандидатуры?
Все промолчали. Грэхем улыбнулся:
— Ну что ж. Да падет это решение на ваши головы.
Поскольку я по опыту знаю, что там, где слишком много спорят, дело стоит, то предлагаю кое-какие меры защиты для себя и для вас. Первое: я требую всей полноты власти. Второе: если четверо или больше человек подвергнут мою кандидатуру сомнению, будем выбирать другого. Ставим на голосование?
Глядя на лес рук, Грэхем подумал, что впервые в жизни его кандидатура прошла единогласно.
Бомба взорвалась несколькими секундами позже.
Слово попросил незаметный мужчина небольшого роста.
— Меня зовут Джон Говард, я учитель, англичанин. — Он указал на сидящую рядом женщину, нервно вертевшую в руках бокал виски с содовой: — Моя жена Мэри. Мы оба преподаем физику, и мне кажется, мы заметили нечто такое, что могло ускользнуть от внимания остальных. — Он колебался, говорить ли дальше. — Это довольно неприятное наблюдение. Может, мне стоит обсудить вопрос сначала только с вами, мистер Грэхем?
Грэхем покачал головой:
— Нет, я не люблю секретов, мистер Говард. Наше положение уже настолько неприятно, что его трудно испортить еще больше.
Джон Говард улыбнулся как-то виновато:
— Здесь кто-то предположил, что мы в Южной Америке или в Голливуде. К сожалению, я думаю, нам придется исключить оба эти варианта.
— Значит, вы знаете, где мы? — с надеждой спросил Грэхем.
— Нет. Но я знаю, что мы не там, где думаем.
— А точнее?
— Мы не на Земле, — грустно сказал Говард.
Признание было встречено гробовым молчанием.
Все лица обратились к говорившему.
Грэхем облизнул пересохшие губы:
— А как вы это узнали?
— Странно, что вы сами этого не заметили: мы здесь очень мало весим. Мы с Мэри поставили опыт — ну, просто подпрыгнули. Притяжение на этой планете составляет примерно две трети земного.
Человек шесть тут же принялись подпрыгивать. Они взлетали вверх на три, четыре, пять или шесть футов. Лица «прыгунов» стали белыми от напряжения. Никто не упал в обморок, но три женщины и один мужчина заплакали.
Рассел Грэхем налил себе большой бокал виски и понял, что ему нужно снова начать говорить.
Причем сделать это как можно быстрее.
Остальную часть послеобеденного времени — а у путешественников была возможность определить время по положению солнца, — так вот, остальную часть дня заняла какая-то мешанина из драматической напряженности и сущей бессмыслицы. Само солнце, на которое нельзя было смотреть не щурясь, как будто бы не отличалось от земного, но казалось, оно катится по небу быстрее, чем надо.
Все снова завели свои часы и позже обнаружили, что сутки на планете длятся примерно двадцать земных часов.
Прежде чем разбить всех на группы и попытаться наладить какой-то порядок среди царящего хаоса, Грэхем провел перекличку людей, которых он с мрачным юмором назвал своим «иностранным легионом». Сначала он просто записал имена, фамилии, возраст, национальность и профессию хотя бы для того, чтобы примерно определить, кому какое давать поручение. Позже он смог получить более подробные сведения, а также обнаружить кое у кого полезные в данной ситуации навыки.
