— Конечно, — сказала Вивиан. — Я думаю, Соломон, что вы не должны оценивать мистера Маркхэма по современным меркам.
Соломон поклонился:
— Если бы я это делал, мадам, я бы уже рекомендовал Анализ.
Маркхэм посмотрел вслед андроиду. Некоторое время он молча прислушивался, потом мягко сказал:
— Итак, непогрешимый Соломон сделал первую ошибку.
— Что ты имеешь в виду?
— Он считает, что может правильно оценить результат воздействия страха на человека.
Вивиан слегка вздрогнула:
— Я бы хотела, чтоб ты не смотрел на все так уж мрачно, дорогой.
Неожиданно Маркхэм засмеялся.
— Беги или дерись, — сказал он весело. — Все та же старая дилемма.
— О чем ты говоришь? — Голос у нее был раздраженный.
— О разнице между детерминизмом и доброй волей, а также между андроидами и людьми.
— Я не уверена, что ты мне нравишься, когда выражаешься столь туманно.
— С другой стороны, — заметил Маркхэм, — ты делаешься значительно лучше, когда начинаешь думать.
Они оставались в тропическом саду, пока их не нашел андроид в ливрее и не объявил, что президент Бертранд желает видеть Вивиан и Маркхэма в своем личном кабинете.
Клемент Бертранд сбросил официальную маску. Несмотря на розовый здоровый цвет лица и гладкую кожу, он выглядел утомленным, и в его глазах Маркхэм заметил беспокойство. Он отпустил слугу андроида, предложил Вивиан и Маркхэму выпить, обменялся с ними несколькими банальными фразами и перешел к делу:
— Я сравнительно старый человек, Джон, достаточно старый, чтобы немного помнить времена, когда работа — так называемая работа — все еще была социально желательна. Электроника была… была моим прошлым. Я упоминаю об этом только для того, чтобы уверить вас, что в этой комнате нет жучков. Она не прослушивается. — Он хихикнул. — Соломон, самое чистое химическое соединение в республике, однажды было попробовал. Но я поставил каскад резонаторов, которые разрушили все, что он установил. С удовольствием добавлю, что он понял намек.
Маркхэм улыбнулся:
— Я не ожидал, что вы антиандроид.
— А я и не являюсь им, — твердо сказал Клемент Бертранд. — Я просто антибеспокойство — в любом смысле. Вот об этом я и хочу поговорить с вами. Несколько минут назад я видел Соломона. Он считает, что вы представляете потенциальную опасность для республики. Он думает, что Беглецы могут использовать вас. Он также считает, что вы можете захотеть, чтобы вас использовали. Что вы на это скажете?
— Я не представлял, что андроиды могут быть запрограммированы на мелодраму.
— Не уклоняйтесь. Вы уже встречали Беглецов?
— Если бы и встречал, то был бы дурак, рассказав вам, сэр.
— Дурак или добропорядочный гражданин? Когда вы получили гражданство республики, вы получили определенные обязанности, так же как и права.
Маркхэм нахмурился:
— Мне трудно отнести предательство к своим обязанностям.
Президент устало пожал плечами:
— Если вы хотите быть безрассудным, это ваше дело. Но не делайте поспешных выводов и не недооценивайте Психопроп. Психопроп — это Соломон. Любой другой андроид в этом департаменте просто продолжение его мозга.
— Спасибо, сэр. Я это запомню.
— Вам надо запомнить еще одну вещь. Поскольку вы сначала гражданин, а уж потом человек, Соломон ничего не может сделать, пока вы не совершите ошибку. Но тогда он ударит. И это будет конец Джону Маркхэму, тому Джону Маркхэму, которого мы знаем сейчас.
Маркхэм с любопытством посмотрел на Президента:
— Судя по тому, что вы сказали, сэр, у меня создалось впечатление, что вы не по ту сторону забора, где Соломон.
Президент Бертранд спокойно ответил на его взгляд:
— Такая возможность не исключается, но я — президент республики, и я не хочу развития той ситуации, которая может привести к прямому столкновению между людьми и андроидами. Потому что андроиды победили бы людей. Они существуют, чтобы обслуживать нас всей своей могучей организацией. Они хорошие слуги, но они могут быть и безжалостными врагами, при соответствующей программе.
— Раньше или позже, — сказал Маркхэм, — столкновение произойдет, если только человечество не вымрет. Вот поэтому, я думаю, это произойдет раньше, пока еще у людей есть хоть какая-то смелость.
