Она помогла ему перебраться на кушетку и увезла каталку, а спустя несколько минут вернулась с одеждой двадцать второго века. Маркхэм выбрал из предложенного наименее кричащее и уже собрался попросить андроида помочь ему добраться до спальни, чтобы там примерить одежду, как вдруг Марион-А стала одевать его, быстро и умело. Он был слишком удивлен, чтобы возражать, и слишком потрясен, чтобы сказать что-нибудь, до того как она одела его.
Он заметил, что руки у нее теплые, прикосновения — мягкие. Ее «кожа» на ощупь казалась странной, но не неприятной. Когда она одевала Маркхэма, у него создалось впечатление, что она делает привычное дело.
— Итак, вы мой персональный андроид, — сказал он задумчиво, осматривая себя с помощью карманного зеркальца. Потом он отложил зеркало, взглянул на Марион-А и внезапно понял, что избегал смотреть на нее с тех пор, как они покинули комнату холода.
Потрясение, вызванное ее сходством с Кэйти, уже прошло. Собственно говоря, сходство было весьма отдаленным и, вероятно, произвело такой эффект только потому, что он подсознательно ждал появления Кэйти.
Марион-А была немного выше Кэйти, и черты лица — более симметричны; плечи были шире, ноги длиннее, а талия тоньше. Слишком совершенна. Слишком совершенна для того, чтобы быть живой.
На ней был красный вязаный жакет и черная юбка. На жакете под горлом была приколота серебряная брошка. Приглядевшись, Маркхэм понял, что брошка изображала букву «А». «А» значит андроид.
— На тот случай, — усмехнулся он, — если кто-нибудь усомнится.
— Да, сэр. — сказала Марион-А. — Так принято, чтобы у каждого взрослого человека был свой персональный андроид. — Она спокойно стояла, никак не реагируя на то, что он рассматривает ее.
— Вы знаете что-нибудь обо мне? — резко спросил Маркхэм.
— Я только знаю, сэр, что вы из двадцатого столетия и случайно сохранились в условно живом состоянии. Археолог, обнаруживший вас, предположил, что погружение в это состояние произошло пять или восемь десятилетий тому назад.
Маркхэм горько улыбнулся:
— Не так уж и ошибся; точная дата — тысяча девятьсот шестьдесят седьмой год.
— Да, сэр, — Марион-А снова замолчала и стояла неподвижно, не обращая внимания на то, что он ее рассматривает.
Теперь, когда прошел первоначальный шок, Маркхэму хотелось получить информацию и отомстить.
— Дайте мне, — сказал он холодно, — определение андроида.
— Андроид, сэр, — это робот, внешне подобный человеческому существу.
— Фактически, просто машина?
— Да, сэр, по существу машина.
— Какова же функция андроидов? — Его взгляд стал насмешливым, чуть ли не дерзким; Он вел себя как ребенок и упивался этим. Он не предложил ей сесть, хотя сам сидел на кушетке и лениво думал, будет ли она стоять так до тех пор, пока он не прикажет ей садиться.
— Функция андроидов, — сказала Марион-А, — действовать в интересах человеческих существ.
— В общем, вы являетесь механическим гибридом няньки и слуги?
— Да, сэр, — покорно согласилась она. — А также я запрограммирована на общительность…
Она поколебалась.
— Существуют два основных типа андроидов — персональные и исполнительные. Первые действуют на пользу индивида, вторые — на пользу общества.
Маркхэм уселся поудобнее и улыбнулся ей:
— Расскажите мне о них. Мне многое необходимо узнать о двадцать втором столетии. Вполне можно начать с такого интересного предмета, как андроиды.
То, что она стояла перед ним, не выказывая ни усталости, ни обиды, действовало ему на нервы.
— Извините, — неловко сказал он, чувствуя, что щеки у него покраснели, — пожалуйста, садитесь.
— Спасибо, сэр. — Марион-А пододвинула некрашеный табурет и бесстрастным голосом лектора начала рассказывать о развитии робототехники.
После ядерной войны, благодаря которой Маркхэм и попал в эту историю, население большинства промышленных стран во всем мире значительно уменьшилось и составило доли процента от предвоенного количества; людей, погибших непосредственно в процессе боевых действий с использованием ядерного оружия, было ничтожно мало по сравнению с числом умерших за последующие десять лет от болезней, эпидемий и голода.
