— Комитет четырех, — возразила Барбара, — не очень подходит, чтобы принимать решения в критических обстоятельствах.
— У нас нет пока никаких критических обстоятельств. Не вижу причин, почему бы нам не принимать совместных решении.
— Потому что, мой милый Том, критические обстоятельства уже налицо, и неизвестно, насколько это затянется.
— Боюсь, она права, — сказал Эвери. — Один из нас должен стать милосердным деспотом, во всяком случае на время. А пока у нас нет лидера, давайте устраивать лагерь.
— Минуточку, — сказала Барбара. — Вы забыли про выборы. Нам с Мэри хотелось бы высказаться.
Том вздохнул:
— Только не так длинно, как Гилберт и Салливан… А что вы скажете насчет смены лидера, скажем, через три дня?
— Резонно, — сказала Мэри. — Если мы не знаем, что делать, сделаем хоть что-нибудь.
Эвери улыбнулся:
— Отлично. Только ведь мы не знаем, сколько часов, по нашему измерению, длятся здесь сутки.
— О чем вы? — удивилась Мэри.
— В зависимости от периода вращения планеты сутки могут быть больше или меньше двадцати четырех часов. Нужно их измерить.
— Пока что мы занимаемся пустяками, — сердито заметил Том. — Вы можете быть командиром экспедиции. Надеюсь, в вашем пакете с сухим завтраком есть инструкции по этому поводу.
— Итак, вопрос решен, — сказала Барбара. — Теперь все в порядке.
— Минуточку, — Эвери вовсе не был уверен, что вопрос решен. — Мне кажется, вам следовало бы знать, на что вы идете. Если я возьму на себя ответственность, я буду требовать, чтобы все мои приказания выполнялись, и выполнялись беспрекословно. Если вам покажется, что я не прав, скажете потом. Но когда я приказываю, это должно быть исполнено… Мне очень жаль, но, по-моему, иначе в этой ситуации нельзя. Понятно?
— Зиг хайль! — воскликнул Том. Тем не менее, он, по-видимому, почувствовал облегчение.
Эвери улыбнулся:
— Устройством лагеря мы займемся чуть позже… А сейчас первый приказ: никому не уходить за пределы видимости. Ясно? Причины очевидны. Мы не знаем, какие опасности нас подстерегают, и нужно свести риск к минимуму, пока не выясним обстановку.
Барбара сказала:
— Но есть некоторые вещи, которые леди и джентльмены предпочитают делать именно за пределами видимости.
— Даже в этих случаях, — настойчиво сказал Эвери. — По крайней мере пока. Со временем мы соорудим уборную. А пока пусть каждый выберет себе место на пляже, но так, чтобы его было видно.
Барбара усмехнулась:
— Боюсь, моя писюлька не может больше ждать. Я сейчас вернусь.
Она отошла ярдов на тридцать в сторону, стянула брюки и трусики и спокойно пристроилась на песке.
Остальные старались не смотреть в ее сторону. Но они смутно чувствовали, что этот интимный акт — такой простой и естественный — в одно мгновение разрушил привычные условности цивилизации. Это показалось им символом их будущей жизни.
Барбара вернулась.
— Ну вот, должна сказать, мне полегчало, — с наигранной бодростью сказала она.
Том был в шоке. Мэри тоже. Эвери почувствовал, что должен сделать что-нибудь, чтобы поддержать Бар-бару.
Теперь они вынуждены жить в тесной близости и должны привыкать к этому.
— Пойду-ка и я отолью, — небрежно заметил он.
Он отошел немного в сторону, расстегнул брюки и помочился, отвернувшись в сторону моря.
— Ну что ж, — оживленно сказал Том, когда Эвери вернулся. — Раз уж мы так просто смотрим на вещи, не устроить ли нам групповой сеансик, чтобы скоротать время?
— Времени у нас и так мало, — заметил Эвери, даже не улыбнувшись, — пора заняться делом. — Он внимательно оглядел кучу снаряжения. — Главное теперь — оружие. Посмотрим, не найдется ли что-нибудь путное среди этого барахла.
— Оружие? — испуганно переспросила Мэри.
— Да хоть что-нибудь — ножи, дубинки, что угодно.
— У меня в чемодане, — сказал Том, показывая на груду чемоданов, — есть револьвер тридцать восьмого калибра и пятьдесят патронов. — Он смутился. — Не знаю, как они там оказались. Я держал их в квартире.
— Отлично. Который из них ваш? — спросил Эвери, показывая на чемоданы со снаряжением.
— Черт его знает, — все чемоданы казались Тому совершенно одинаковыми. — По-моему, вон тот, в самом низу… Второй закон Финэйгла!
