Анжела опустила глаза.
– Тогда я воспользуюсь этим фактом при первой удобной возможности.
– Извращенец! – засмеялась Анжела.
– Нимфоманка, – безмятежно парировал я.
– Спасибо, – сказала Анжела официантке, когда та принесла ее заказ, – не тебе, умник.
– Ну да, кроме того, что я испортил тебе жизнь, я больше ничего для тебя пока не сделал. Алкоголь? – спросил я, беря в руку только что принесенный стакан лонг-айленд айс ти. Тогда я еще не был знаком с этим знаменитым коктейлем. – Ты хочешь напиться и затащить меня в постель?
– Хватит! – улыбнулась она.
– Да ты же знаешь, что я не до мозга кости такой. Просто ты напомнила мне этот период жизни, вот я и подыгрываю.
– Знаю.
– Тогда скажи, почему ты здесь? Если у тебя столько обид.
– Я не могла отказать во встрече своему создателю.
– Хо-хо, не надо громких слов.
Шли минуты. Больше часа я потягивал уже третью чашку кофе, а Анжела напивалась. Она брала коктейль за коктейлем, и ее глаза становились все более добрыми и блестящими. Я снова купился на эту мою необъяснимую слабость к пьяным женским глазам.
– Я могу называть тебя Энжи?
Пьяная Анжела на все была согласна.
– Садись ко мне на диван, хватит прятаться на этом проклятом стуле.
Анжела встала и, слегка пошатнувшись и задев свой стул, плюхнулась рядом со мной. Во время приземления я взял ее за талию, чтобы скорректировать траекторию – и вот мы уже сидим рядом в обнимку.
– Что же ты, бедняжка, так напилась? – сказал я, гладя ее по голове.
– Мне просто… просто очень хорошо с тобой, – ответила девушка и прижалась ко мне всем телом.
Я испытывал странное тепло. В отличие от предыдущих разов, это не было влюбленностью, но меня сильно тянуло к этой особе. Я чувствовал, что близится что-то грандиозное, и нам будет хорошо рядом. А пока я рассуждал, Анжела уже гладила меня рукой по внутренней стороне бедра. Потом ее ладонь начала медленно подниматься вверх, проскочила пах, талию, грудь, шею и, в конечном итоге, остановилась у меня на щеке. Энжи приподняла голову и посмотрела мне в глаза, поглаживая мое лицо, что, безусловно, было безумно приятно.
– Интересно, ты на самом деле до сих пор меня ненавидишь? – сказал я, глядя ей в глаза.
– Как ты можешь говорить такие вещи в настолько хорошие моменты?
– Девушка, можно счет? – сказал я официантке, убирая руку Анжелы со своей щеки, – Просто в таком состоянии от тебя легче заполучить правду, – добавил я уже Анжеле.
– Меня сейчас вообще легко заполучить, – захихикало пьяное существо у меня в руках, снова трогая меня за лицо.
– Эй, кто из нас еще пошляк и извращенец! – засмеялся я.
Официантка принесла счет, я положил в книжечку деньги, Анжела выхватила чек, произвела подсчеты и отдала мне половину суммы.
– Не вздумай никогда за меня платить!
Эта фраза меня, естественно, не расстроила.
– Ну что ж, подруга дней моих суровых, теперь мне придется вести тебя домой.
– Только не приставай ко мне, а то я могу согласиться.
Я провез это висящее и бесконечно смеющееся тело через весь город, пока мы не добрались до ее дома.
– Зайдешь ко мне на чай? – мило спросила Энжи.
– Давай я лучше просто доведу тебя до квартиры.
Мы поднялись на лифте до самого верхнего этажа, а я весь путь боялся, как бы Анжела не начала лезть ко мне здесь. Мы вышли, и она открыла свою дверь.
– У меня дома никого нет! – прошептала мне на ухо Энжи.
Я стоял на пороге, и эта линия была словно чертой между мирами. Мне было семнадцать лет, у меня никогда не было женщины. До сих пор я смотрел на тех, кто был старше меня, выше уровнем или просто недоступным. Я просто терял голову, тратил силы, убивался, мучился, но не добивался ничего, кроме разочарования и понижения собственной самооценки. Уже года три я смотрел на свое окружение, на парней, которые лет с пятнадцати были окружены девчонками – да, такими, которыми я бы не хотел себя окружить, но факт остается фактом: они все набирались опыта и получали недоступное мне удовольствие, в то время, как я оставался в свои семнадцать на уровне развития подростка в общении с девушками и взрослого человека по эрудиции и мышлению. Таким образом, у меня было только одно слабое место в жизни – женщины. Тот раздел, который был всецело отдан во власть фантазий.
