Молодые люди набросились на еду, как голодные волки: мясо, сыр, маринованные овощи, хлеб. Леди Агнес с улыбкой подливала им кларет, довольная тем, что может поддержать их тела, если не дух.
Рэндалл поднял голову.
– Расскажите нам, как все начиналось.
Леди Агнес почувствовала, что ей просто необходимо выговориться и рассказать друзьям Адама о том, как она встретила совсем юного Эштона.
– Мы с Эмили тогда только вернулись на родину из долгого путешествия. Уже через три месяца я поняла, что умру со скуки, если не найду себе дела по душе. Однажды, гуляя в Гайд-парке, я раздумывала над тем, чем бы заняться в жизни, как вдруг услышала свист хлыста. Решив, что кто-то избивает лошадь, я поспешила к зарослям и увидела, как отталкивающего вида коротышка стоит перед деревом, задрав голову, и отчаянно ругается. На суке сидел Эштон, прижимая к груди неописуемо безобразного щенка.
– Бхану! – воскликнул Мастерсон. – Я до сих пор скучаю по этой собаке. Как, черт возьми, Эштон умудрился затащить ее на дерево?
– И зачем? – спросил Керкленд.
– Тот коротышка был гувернером Эштона. Его звали Шарп. Как оказалось, если честно, Эштон довел своего бедного преподавателя до белого каления, – рассудительно пояснила леди Агнес. – Мальчик отказывался говорить по-английски и смотреть в глаза кому бы то ни было. Его единственным другом был этот безродный щенок, которого он неизвестно где подобрал. Шарп приказал конюху убить собаку, но у того не хватило духу убить несчастное создание, и посему он выпустил Бхану в Гайд-парке. Узнавший об этом Эштон убежал из дома, чтобы найти пса.
Когда я подошла и спросила, в чем проблема, Шарп не стал сдерживать негодования и выложил все, что у него на сердце накипело. Его наняли, чтобы подготовить привезенного из Индии мальчика к поступлению в Итонский колледж. После двух недель мучений Шарп уверился в том, что юный герцог Эштон – недоумок, не умеющий говорить на английском и, разумеется, не способный учиться в Итоне. Мальчишка был настоящим исчадием ада! Какой из него герцог! А надо сказать, что титул перешел к нему, когда умерли все прочие наследники. Отец его уехал раньше в Индию, женился на индианке, а когда заболел и умер, мальчика в связи с вопросом о наследовании титула отняли у матери и отправили в Англию. Так случилось, что герцогский титул достался сыну той индианки – к ужасу всех членов английского семейства.
Трое одноклассников Эштона слушали, затаив дыхание.
– Удивительно, как это Эштон не набросился на своего мучителя с ножом?! – выдохнул Мастерсон.
– Мне очень хотелось после рассказа этого Шарпа как следует отстегать мальчишку, – призналась леди Агнес. Но поступила тогда она не так. Она подняла голову, встретилась взглядом с мальчишкой на суку и увидела в глазах ребенка страдание. Мальчик понимал каждое слово и прекрасно знал, что все вокруг презирают его. И в этот миг он завладел ее сердцем. Маленький мальчик с пронзительными зелеными глазами нуждался в союзнике.
Леди Агнес обвела взглядом гостей.
– И в тот момент, господа, на меня снизошло вдохновение, и в моей голове родилась Уэстерфилдская академия. Я уже тогда умело пользовалась своим голосом и самым непререкаемым тоном заявила, что я – леди Агнес Уэстерфилд, дочь герцога Роктона, владею академией для мальчиков знатного происхождения, но требующих к себе особого подхода из-за некоторых особенностей психики. Я также заявила, что владею древними и неизвестными в Европе методиками воспитания, которые изучила, когда жила на Востоке. Шарп был заинтригован, и мы заключили сделку. Если я смогу уговорить мальчика слезть с дерева и вести себя как положено цивилизованному человеку, Шарп рекомендует своим нанимателям отправить юного герцога Эштона учиться не в Итон, а в мою академию. Итак, я потребовала, чтобы Шарп отошел подальше и не мешал мне применить мои знания на практике. Шарп с готовностью повиновался – сражаться с юным упрямцем ему порядком надоело, и, когда он отошел туда, откуда не мог услышать, что я говорю, я, выудив из памяти несколько слов на языке хинди, которые успела выучить во время пребывания в Индии, попросила Эштона спуститься…
