В конце концов на смену Ротонде, уставшей от оголтелых автоболельщиков, пришли станции новых поколений, чьи нарядные ожерелья сейчас украшали орбиты Луны, изученные Матвеем от и до.
А Ротонду убрали подальше, в точку Лагранжа, законсервировали и, считай, забыли.
И если бы ректору Академии Космического Флота не пришла в голову замечательная идея использовать Ротонду как полигон, имела бы она сейчас вид до крайности печальный и жалкий. А так Ротонда по-прежнему глядела бодрячком – этакая старушка-физкультурница на занятиях по аквафитнесу.
– Здесь кадет Гумилев. Прошу разрешения на посадку! – сказал Матвей, подлетая к створу стыковочного коридора.
– Посадку разрешаю, кадет Гумилев, – бесстрастным голосом отвечал незнакомый диспетчер. – Ваш шлюз – номер четыре.
Диспетчер отключился. Заговорил посредник:
– Кадет Гумилев! Согласно правилам боевого троеборья вы, как кадет, занимающий второе место в зачетной таблице по итогам двух первых туров, можете выбрать себе один маршрут из двух. Вы готовы это сделать?
«Второй! Я второй! – радостно застучало сердце Матвея. – Но кто же, черт возьми, первый? Неужели Прусаков? Только бы не он!»
Впрочем, не о Прусакове надо было думать Матвею в ту минуту.
– Я готов совершить выбор, – заверил он посредника.
– Маршруты девять и одиннадцать. Который из них?
«Мне везет! Мне сегодня действительно везет!» – ликовал Матвей.
– Девятый. Я беру девятый!
Для ликованья у Гумилева были причины!
Суть третьего этапа троеборья заключалась в преодолении полосы препятствий по заданному маршруту.
Кто быстрее прошел – тот и победил.
Полоса проходила через старый стадион для автобола, где кадета ожидали вначале узкие коридоры и крутые лестницы под трибунами для болельщиков, изобилующие различными ловушками, а затем – ямы, рвы, засасывающие воронки, огненные стены, заполненные технической водой бассейны, техногенные лабиринты и прочие радости начинающего спецназовца.
Разумеется, проходилось и проползалось все это в экзоброне – герметичном, армированном экзоскелете. Без этого боевого защитного устройства попытка пройти полосу препятствий была чревата гибелью.
Кроме безликих механических врагов и врагов-стихий, у кадета были и живые противники – условные террористы. Этих условных подонков требовалось безжалостно отстреливать – не из боевого оружия, конечно, но вполне всерьез. Потому как датчики попаданий, размещенные на экзоброне, вели учет полученных условных повреждений. За это снимались очки. И со временем компьютер мог счесть твою экзоброню фатально поврежденной, а тебя самого – убитым. Что, конечно же, сбрасывало тебя на самое дно зачетной таблицы.
Террористов обычно изображали кадеты третьих курсов той же Академии. На эту роль традиционно отбирали самых агрессивных и изворотливых. Покрасовался некогда в «террористах» и отличник Гумилев... Так вот тогда, два года назад, террорист Матвей успел во всех тонкостях изучить маршрут номер девять. Тот самый, который он только что выбрал! Кажется, это и называется прухой?
Когда он наконец вырвался на простор из бесконечного, темного, заваленного покрышками от грузовиков коридора под трибунами сектора А, арена показалась ему бескрайней.
Где-то впереди, над ядовитым туманом дымзавесы, зловеще краснели ряды VIP-ложи.
Справа и слева громоздились специально обрушенные металлические фермы с осветительными батареями.
Вверху седело рустованное звукопоглотительными сотами стальное небо.
Искусственные водоемы в серых морщинах ряби были похожи на акварели будущих самоубийц...
Эстетика зрелого постметамодерна, как сказала бы мамахудожник!
Увы, на дальнейшее любование стадионом у Матвея совсем не было времени. Как только он засек ближайшую вешку, обозначающую девятый маршрут, он бегом бросился к ней, предусмотрительно держа наготове автомат. Он не верил, что где-то в окрестностях первой вешки схоронился некий, с позволения сказать, террорист. Уж больно много их встретилось в коридорах. Но осторожность никогда не мешала...
Террорист так и не появился.
Зато – совершенно неожиданно – раздался взрыв. Матвей готов был поклясться: два года назад в этой части маршрута никаких взрывов не было!
