– Понял. Понял тебя, – откликнулся диспетчер. – Прошу двадцать секунд на принятие решения.
– Двадцать, не больше. Через тридцать одну секунду мой борт сорвется в неуправляемое падение.
И вновь ожидание. Вновь ползут секунды. Вновь затаили дыхание в отсеках Прокопыч и юнги.
– Итак, слушай решение, брат, – отозвался наконец Аэрополис. – Мы установили запретную зону – она просвечена синими габаритными лазерами. В нее тебе входить нельзя, будем сбивать. Также будем сбивать при любой попытке выйти на курс, пересекающийся с нашим... Как понял? Подтверди.
– Тебя понял, брат, подтверждаю. Синие лазеры – запрет. Пересечение курсов – запрет.
– Хорошо. Твоя задача – пройти над нами, над центральной гондолой Аэрополиса. Повторяю: над центральной гондолой Аэрополиса. Там ты должен катапультироваться...
«Чего-о?! Катапультироваться?! – к такому обороту дел Максим готов не был. – Я не ослышался?!»
Отвечая его мыслям, диспетчер повторил:
– Как понял? Катапультироваться. Конус допустимых точек катапультирования с учетом наших элементов движения, а также силы и направления ветра будет подсвечен желтыми лазерами.
– А мой экипаж? Корабль?
– Мы можем принять только одного, так устроена система подхвата. Судьба сурова, брат, – диспетчер вздохнул. – Прощайтесь…
Прощайтесь?!
Максим вздрогнул. Получается, что Прокопыч, Степ и Шляпа станут смертниками, «экипажем в один конец»?! Они погибнут, а он спасется? Неужели какие-то переговоры стоят этого?
– Парень, – прозвучал в динамике тяжелый голос Прокопыча. Старый боцман совершенно точно угадал настроение своего капитана. – Не казни себя. Это война. Так всегда было и всегда будет, ядрен бозон. Давай, делай, что должно. А мы потихоньку попробуем поковыряться в кишках нашей «Барракуды». Верно, хлопцы?
– Верно! – хором гаркнули юнги. У Максима защемило сердце. Он понимал, что слышит их голоса в последний раз.
– Ребята…
– Не надо слов, кэп! – насмешливо перебил его Шляпа. – Выпей там за нас. И когда будешь тискать девчонку, вспомни, что мы тоже любили это дело. Пока!
Скрипя зубами, Максим достал Льва и сжал предмет в руке с такой силой, что побелели пальцы. Кисть онемела, словно ее опустили в жидкий азот. Голова прояснилась. Теперь Максим ощущал только одно – холодную, злую ярость. Он вывел «Барракуду» на курс прохода через подсвеченный желтый конус над Аэрополисом и откинул предохранительный колпачок над кнопкой катапульты. Когда его выбросило за пределы корабля, в обманчиво нежные, фламингово-розовые на закате этановые облака Сатурна, в шлемофоне Максим услышал песню, исполняемую на три голоса – один хриплый, стариковский, и два молодых, задорных. Это был древний гимн моряков, погибающих непобежденными:
Наверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает!
Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,
Пощады никто не желает…
Эпизод 9
Дипломатия без галстуков
Тропосфера Сатурна, летающий город Аэрополис, февраль 2469 года
Когда на арену вышел первый гладиатор, брат Аптекарь, трибуны неистово взревели. Бой обещал быть великолепным! Не каждый день такое увидишь.
Брат Аптекарь был прекрасно знаком зрителям. Отменно сложенный двухметровый уроженец Марса, закаленный в многочисленных сражениях прежних лет, по праву считался гордостью «Танцоров вечности».
На его лице гуляла надменная ухмылка. Наготу брата Аптекаря прикрывала только кожаная набедренная повязка – предмет туалета столь же древний, сколь и удобный. Помимо нее гладиатор располагал двумя длинными кинжалами – в ножнах на черной перевязи поперек груди.
Брат Аптекарь послал воздушный поцелуй в VIP-ложу, где помимо брата Молота восседали надменные иерархини СестерТорпедоносиц в белых чепцах. Затем он раскланялся на все четыре стороны.
И, наконец, театральным жестом сложив руки на груди, приготовился с презрением встретить появление соперника.
На низких, тревожных нотах зарокотали барабаны.
Судья поединка, брат Сокол, объявил второго гладиатора.
– Братья и сестры!.. Приветствуйте появление на арене!.. Дипломатического посланника «Армии пробуждения»!.. Максима Верховцева!..
Зрители не выразили должного энтузиазма и брат Сокол решил подбавить жару:
