Матвей сам не заметил, как оказался возле стола с холодными закусками. Там его сокурсники — веснушчатый и лопоухий дылда Иван Заяц и деловитый коротышка Артем Вороных — судачили о распределениях, то и дело закусывая коньяк моченой репой. Это понравилось Матвею (две предыдущих компании закусывали огурцом, а говорили о девушках, причем такие глупости, что Гумилеву быстро становилось неловко), и он решил присоединиться.
— …А меня, друзья хорошие, направили на крепость «Альбатрос», — лучась самодовольством, рассказывал в прошлом кадет, а ныне лейтенант Иван Заяц. Его глаза полнились приятным предвкушением.
— Подожди, а где это «Альбатрос»? — наморщил лоб Вороных. Матвей никогда не был с ним особенно дружен. Но светлая печаль прощального банкета сообщила их отношениям неожиданную теплоту.
— Ну как же! Новостей не смотришь?
— По правде сказать, не смотрю. Некогда мне!
— Новейшая крепость Погранслужбы Метрополии! — пояснил Заяц.
— Погранслужба Метрополии — это значит крепость, соорбитальная с Землей? — уточнил Матвей.
— Ну да! В противофазе с Землей ходит, защищает, так сказать, тыл от метеоров-оверсанов!
— А ты там что делать будешь? Должность какая? — не отставал прагматик Вороных.
— Шикарная! Шикарная должность! Второй пилот приданной ракетной платформы!
— Здорово! — как-то немного траурно произнес Матвей. А сам подумал: «Ну и скучища!»
Тем временем хвастаться принялся Вороных.
— А меня, вы не поверите, мужики, на Сатурн зафутболили! — Вороных, судя по блестящим глазам, тоже был горд.
— А что хорошего-то, объясни? Туда корабли по три месяца летят! — недоуменно поинтересовался Заяц.
— Как это «что»? — вытаращился Вороных. — Одних надбавок три зарплаты. И выслуга год за два! Смекаешь? В тридцать пять — уже на пенсии. И деньжищ горы, и вся жизнь впереди!
— Это еще дотянуть надо… — вполголоса заметил Заяц. — Ну а ты, Гумилев, чем нас впечатлишь? Тебя куда?
— А я сам себя. На Марс. В «Беллону», — Матвей пригладил волосы и блеснул своей жемчужной улыбкой.
— В «Беллону»? — хором переспросили Заяц и Вороных. Лица обоих, круглые и белые, вытянулись от удивления.
— Именно так. В сводную аэрокосмическую бригаду по противодействию глобальному терроризму и экстремизму «Беллона», — с удовольствием выговаривая каждое слово, подтвердил Матвей.
— Ты это, наверное, заранее решил? — предположил Заяц.
— Ну да, с детства мечтал. С отцом поссорился, да так, что мы месяц не разговаривали! И все из-за этой «Беллоны»!
— Подожди… Но как тебе удалось? — Заяц никак не мог прийти в себя. — Я же своими глазами таблицу результатов видел после боевого троеборья. Твоя фамилия там на седьмом месте была… Или даже на восьмом!
— Хуже того. На девятом, — Матвей махнул рукой.
— Но как же тогда?.. Ведь только первые пять мест… Могут сами выбирать распределение, — неприемистые мозги Зайца просто-таки закипали от натуги.
— Там такая история приключилась с экзоскелетом… Просто детектив!
— Что еще за история?
— Да, похоже, какой-то гад мне его, так сказать, заминировал, — решил все-таки рассказать Матвей. — В двух точках скафандра были заложены астатовые зерна в тонкостенных свинцовых капсулах.
— Капсулы? С астатом? Ого! — Вороных жадно отхлебнул из своего спиралью закрученного коктейльного бокала. — Это что же получается, свинец экранировал радиоактивное излучение астата, и поэтому датчики скафандра на него не реагировали, верно?
— Верно. Но астат потихоньку выделял, как это за ним водится, тепло! — Матвей все больше распалялся. — Грелся-грелся!.. А потом проплавил свинец! И вслед за ним прожег ткань экзоскелета! Образовалась дыра!
— А вторая капсула с астатом зачем? — поинтересовался внимательный Вороных.
— А вторая незадолго до того сожгла датчик внутреннего давления! И когда экзоброня разгерметизировалась, борткомпьютер об этом не узнал и меня не предупредил!
— Коварно…
— Вот именно!
— И кто же этот чудак на букву «эм», который тебе астатом экзоброню нафаршировал? — тоном злого следователя осведомился Вороных.
— Ха! Если бы я только знал! Уж я бы ему табло наполировал, не посмотрел бы ни на чин, ни на выслугу!
