— Думаю, да… Вообще-то проверить это легче легкого!
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду вот что… — с этими словами Анна вдруг наклонилась, будто рассматривая, к животу скульптуры и, выждав, когда отвернется охранник, лизнула его.
— Ну как, сладко? — спросил Матвей.
Некоторое время Анна стояла неподвижно, с лицом лунатички, словно бы анализируя свои ощущения.
— Нет, не сладко.
— Может, скульптуры из соли, а не из сахара?
— Нет-нет, соленого вкуса тоже нет…
— А какой есть?
— Никакого!
— Может быть, это сахар у них такой… Модифицированный?.. Несладкий?
— «Сахар плюс-плюс»! Диетический! Он есть — и в то же время его нет!.. А что, мне кажется, такой продукт можно смело пускать на рынок. Шизофреникам понравится. А это целых полтора процента платежеспособного населения!
Быстро покинув бывшие никелевые шахты Задольска, а ныне же арт-комплекс «Террикончик», Анна и Матвей отправились в ближайший ресторан.
И снова же! Спустя всего-то час после ужина Матвей не был в состоянии вспомнить, что же именно они ели и пили (хотя пили они совсем немного).
А все потому, что кремовое платьице, облегающее стройную фигурку Анны, было слишком облегающим.
Потому что золотистая кожа Анны была слишком сияюще-золотистой.
Потому что каждая улыбка Анны заставляла что-то внутри Матвея сладострастно сжиматься.
И главное, потому что с Аней — в отличие от Алики, Евгении и прочих безымянных и безликих, — Матвею наконец-то было интересно! В общем, с каждой минутой столь маловозбудимый в любви Матвей все более отчетливо понимал: он влюбился, Амур не промазал, вот оно, чувство, о котором читал в книгах!
А потом они с Анной гуляли по ночному кипарисовому парку и ходили в кино на самый-самый последний ночной сеанс.
Лишь под утро Матвей посадил авиетку перед увитыми плющом воротами загородного дома ее родителей.
Точеное личико Анны с разлетающимися птицами бровей и бриллиантами бездонных глаз было усталым, но довольным.
— Я вот чего понять не могу… — сказала Анна, задумчиво опуская глаза.
— А именно?
— Не могу понять, это у нас с вами дружба? Или…
— Или любовь? — закончил за нее Матвей, сам не ожидавший от себя такой смелости.
Анна кротко кивнула.
— Время покажет, — улыбнулся Матвей и сделал легкомысленное лицо. — Вот завтра погоняем на цеппелинах… Потом съездим в Малиновку… А потом…
— Сколько всего… — улыбнулась Анна, и на щеках у нее образовались прелестные ямочки.
— А пока… Пока идите спать. Не то ваши родители проклянут меня на веки вечные!
— Мои родители? Вас? Никогда! Мой отец, конечно, еще не успел отдать распоряжение о чеканке монеты с вашим профилем на аверсе и капитаном Чубовым на реверсе, но наградить вас каким-нибудь орденом он, по-моему, не против!
В ту ночь они не целовались. Матвей не торопил события. Потому что знал: впереди у них — вечность.
Август 2468 г. Четвертый Рим. Планета Марс
— Аня, а давайте… поженимся? — сказал Матвей.
Они встречались всего две недели. Но Матвею было ясно: размышлять больше незачем. Пора принимать решение.
— Что? — переспросила Анна, растерянно и в то же время нежно глядя на Матвея своими бездонными глазами.
— Давайте. Поженимся. Вы и я. Вдвоем.
— Давайте… Но…
— Что «но»?
— Но мы с вами… почти… незнакомы!
— Да… Но мы ведь познакомимся!
— Мы познакомимся… — эхом повторила Анна. — Что ж… Попробуем! Но сначала, может, перейдем на ты?
— Давайте перейдем… То есть я хотел сказать: давай! — Матвей улыбнулся.
В общем, Анна дала свое согласие сразу — без жеманства и каких-либо условий. То есть условие все-таки было. Но настолько нетрудное, что Матвей был даже рад его исполнить.
— Надо бы получить благословение родителей, — тихо сказала Анна, нежно обнимая Матвея за шею.
— Я — всецело «за». Готов отправляться за ним хоть сейчас…
— Сейчас — рано. Папы все равно дома нет. Он на Фобосе, с рабочим визитом. Нагоняет на местных лодырей страху.
— Ладно. Пусть. Пусть сейчас рано. А когда не рано? Когда в самый раз?
— В самый раз будет в воскресенье. И папа вернется, и у мамы выходной.
— А кем работает твоя мама?
— Она работает папиной женой.
— А именно?
— У нас на Марсе «жена губернатора» — официальная должность. С официальной зарплатой.
