Далее: телефон. Проверил – работает. В памяти телефона был один номер, на который Максим хотел было отправить сообщение «Сажусь в лифт», но потом решил, что вернется к этому вопросу, уже когда лифт тронется. Так и правильнее из суеверных соображений, и надежнее – из конспиративных.
Также в сумке-»закладке» содержались всякие полезные мелочи: таблетки такие и сякие, две плитки шоколада, галеты, пачка презервативов (Максим уважительно хмыкнул), две бутылочки воды.
Но главное – комплект для изменения внешности и отпечатков пальцев! Там были и три пары темных очков, и накладные бороды с усами, и парики, и биополимерные накладки для одноразовой фальсификации отпечатков пальцев, и линзы для коррекции рисунка радужки глаза…
Однако, поколебавшись, Максим отправил весь чудо-набор в мусорку.
– Не умеешь – не берись, – со вздохом пробормотал он, пристрастно изучая себя в зеркале мужского туалета. – Лучше никакой накладной бороды, чем такая, которая отвалится в самый ответственный момент.
Планета Марс, орбитальный лифт, март 2469 года
Гондола космического лифта имела мало общего с кабинами обычных лифтов. Скорее она напоминала металлический дом – «свечку» с полусферической крышей. Дом этот имел пятнадцать этажей, которые назывались, как на кораблях, палубами.
Максим со своим люксовым билетом попал на самый верхний этаж, а именно на палубу А.
Интерьер салона-люкс еще не так давно мог поспорить с холлом фешенебельной гостиницы. Группы кресел, собранные вокруг низких столиков. Кадки с драценами и пальмами. Несколько огромных телевизоров. Две барные стойки. И даже славный фонтанчик в центре салона!
Казалось бы – красота! Но на прошлой неделе лифт перетрудился. Ему пришлось совершить множество экстренных рейсов, эвакуируя марсиан из-под надвигающейся кометы, перевозя на каждой палубе десятки лишних людей.
Несмотря на все старания стюардесс и киберуборщиков, все теперь выглядело каким-то потертым, захватанным, истоптанным. Не говоря уже о том, что каждый метр салона-люкс был пропитан флюидами людского несчастья, страха, тревоги.
Ощущение неуюта усиливалось из-за того, что кроме Максима во всем салоне, рассчитанном пассажиров на сорок, находились лишь пятеро. И неудивительно: после счастливого избавления Марса от кометы зачем было гражданам колонии куда-то бежать? От чего спасаться? Теперь все было наоборот: ажиотажным спросом пользовались «посадочные» рейсы с орбиты на поверхность.
Максим нашел кресло с номером, указанным в билете. Сел и сразу же схватил со стола самый большой электронный журнал.
Ему хотелось отгородиться от внешнего мира хоть чем-то. В ту минуту Максим не мог сказать о себе, что у него «бешено колотится сердце» или что «его ладони стали липкими от пота». Он был спокоен и внешне, и внутренне. Треволнения последних двух суток оказались слишком сильными, а скорбь по погибшему Людвигу буквально опустошила его душу. Все эмоции у Максима закончились.
И все-таки – если можно так выразиться, «на уровне умозаключений» – он сильно волновался. Очень уж обидно будет, если его сию секунду, прямо здесь, настигнут ищейки «Беллоны».
До отбытия лифта оставалось меньше минуты, когда на палубу А ввалилась сразу дюжина пассажиров. Все были одеты в штатское – кто в джинсы с водолазкой, кто в классический пиджачный костюм – и выглядели весьма интеллигентно.
Не то чтобы компания так уж походила на группу захвата «Беллоны», но Максим все равно напрягся. Тем более, что четверо из них – трое мужчин и одна женщина с красивым русским лицом – направились к его столику под предводительством стюардессы в фирменной фиолетовой униформе компании «Марсолифт».
Сверяясь со своими билетами, гражданские расселись вокруг Максима. Он с тревожным холодком осознал, что если севшие напротив него вероятные агенты «Беллоны» выхватят пистолеты, у него не будет никаких шансов.
К облегчению Максима, его новые попутчики не схватились за оружие, а принялись оживленно болтать, продолжая разговор, начатый, судя по всему, еще в пассажирском терминале.
– А у нас, представляете, вся полиция исчезла из города пять дней назад! – сказала женщина, которую Максим про себя назвал Белочкой из-за общей верткости и характерного абриса передних зубов. – Все бежали на орбиту! Причем бежали сразу на станцию «Уют-2», так что по сей день не удосужились вернуться!
