– Против нас работает «Скорпион», – сообщил Максим экипажу. – А это значит, нас атакует «Беллона».
– А-а, буржуи. Копеечники, рог им в рот, – проворчал Прокопыч. – Били мы ту «Белонну». Помню, в сорок втором годе на единице брали транспортник… Как его бишь? «Мадлен Олбрайт» вроде. Люстра такая, семь рожков. И тут «Белонна» подскочила. Девять корветов. А у нас три борта, мать его. Да-а, жаркое было дельце. Когда у них два корвета на ходу осталось, эти клоуны предложили взять их в плен! С последующим выкупом, ясное дело.
– Ур-роды! – с чувством произнес Шляпа.
– И что, взяли? – поинтересовался Степ.
– Ну, щас! – расхохотался боцман. – Сожгли к солнечной матери. С врагами трудового народа у нас разговор короткий.
Как только «Барракуда» прошла полынью, Максим сразу же дал импульс маршевыми. Да, он выбил из кольца огромное облако ледяной пыли и камней – но теперь это полностью соответствовало его планам. Тем самым он как бы запечатал «полынью», ослепив радары преследователя.
Разумеется, азартные Шляпа и Степ все равно открыли ураганный огонь из гибридных плазменно-кинетических пушек «Королевская жаба». Наугад, сквозь искристое ледяное облако.
– Отставить пальбу! – рявкнул Максим. – Стрелять только по ясно различимой цели!
– Так точно, – неохотно откликнулся Шляпа.
– Прокопыч, срочно в блистер! Продолжаем сев. И поглядывай, не вынырнет ли из очередной полыньи наш клиент!
Клиент не вынырнул. Судя по всему, он сбился со следа и теперь рыскал где-то в каменно-ледяных SD-лабиринтах кольца. Что же до Максима, на десятой минуте молчания зуммеров тревоги он аккуратно, что называется одним пальцем, развернул свою машину и повел ее к сумрачной, зловещей стене, заполнявшей сейчас полмира – газовому гиганту Сатурн.
Степ и Шляпа орали неофициальный гимн «Армии пробуждения» – Максим услышал это по внутренней трансляции.
И снится нам не рокот космодрома,
Не эта ледяная синева,
А снится нам трава, трава у дома —
Зеленая, зеленая трава!
«В «Беллоне» они бы хрен попели… Хоть гимн, хоть что… Потому что у этих в «Беллоне» дисциплина… Правила всякие… А у нас все можно – хоть пой, хоть танцуй», – подумал Максим.
Он сам не мог объяснить себе, откуда знает про дисциплину в «Беллоне», откуда в нем такая уверенность, что петь там, в кабинах «Скорпионов» и «Крабов», при исполнении боевых заданий, категорически нельзя.
Подумав об этом, Максим испытал странное, уже хорошо знакомое ему ощущение какой-то темной тайны, лежащей на самом дне его души.
«Не до ощущений сейчас… Надо выполнить задание».
Они минировали кольцо уже второй час.
Выглядело это так: «Барракуда» зависала на месте и юнги через открытый грузовой люк выталкивали наружу зеленый цилиндр. Едва мина оказывалась за бортом, как срабатывала автоматика и из сопел маскировочной системы в пространство выплевывалось облако стелс-пыли, окутывавшее мину непрозрачным для всякого излучения коконом.
Прокопыч вел отсчет километров от каждой установленной мины. Всякий раз, когда он доходил до ста, они вместе с Максимом начинали искать очередное местечко поукромнее. Выше всего в рейтинге укромности котировались спутники-кошки, а ниже всего – полыньи среди скучного, равномерно перемолотого в мелкую гальку ледового материала.
Естественно, спутники-кошки имели наибольшую ценность потому, что Максиму и его боевым товарищам хотелось породить как можно более крупные болиды, освещающие атмосферу Сатурна на тысячи километров вглубь. А мелкая ледяная крошка сулила лишь красивые, но быстрые и почти бесполезные высотные фейерверки.
Договорившись с командиром о месте закладки очередной мины, Прокопыч дирижировал юнгами, для оживления скучной процедуры минирования придумывая им всякий раз разные прозвища:
– Так, Шляппо, Чечеткин, а теперь делай раз – проверяй скафандры. Делай два – мину на пандус. Делай три – взрыватели на боевое. Делай четыре – мину за борт…
Юнги включали все четыре взрывателя очередной мины и через кормовую аппарель вышвыривали ее в пространство. Предоставленная самой себе, мина, запрограммированная хитроумным Мамонтом, главным спецом «Армии пробуждения» по «всему научному и техническому», определяла свою скорость относительно кольца D и при помощи архаичных, но надежных гидразиновых движков полностью гасила свою скорость, выжидательно замирая на месте.
