— Эй! — кричит парень. — Это ж прямо изо льда течет, сам видел! Застудишь себе все на свете.
— Иди ко мне милый, — манит она с улыбкой.
— Нет уж, ни одежды мне такой не надо, ни мытья! — отскочил подальше парень. — Странная ты какая-то. Вроде в кустах была девка, как девка, а тут фортели всякие. Ты мне казалась совсем другой.
— Быть и казаться легко в нашем царстве, — ответила она, выходя из-под водопада и отряхивая с себя воду, как собака. Брызги полетели во все стороны, и парень отскочил еще дальше.
— Фу на тебя! — крикнул он, смеясь. — Что ты говорила о царстве?
— Да, здесь наше горное царство, — подтвердила она.
— А ты кто?
— А я принцесса. Мой отец, Босе, владыка горных высот.
— А моя мать, Осе, хозяйка долин! — хвастливо объявил парень.
— Так ты тоже принц?
— А разве не видно?
— Судя по дырам на твоих штанах — настоящий принц, — хихикнула Зеленая Женщина.
— Ну, судя по тому, что тебе кроме шерсти и надеть нечего, ты и вовсе владычица мира, — засмеялся он.
— Так оно и есть, — серьезно согласилась она. — И Ёргирмунд тому опора.
— Ну, ежели Ёргирмунд, тада — да, — весело согласился он и пропел, пританцовывая:
Принц и принцесса на мшистой лужайке
Любили друг друга, и было им жарко…
Не видел никто за густыми кустами,
Что делали принц и принцесса устами…
Зачем-то штаны принц напялил поспешно —
Лужайка нас ждет! Ты согласна, конечно?..
— Э, нет, мой милый принц, пришла пора расплаты:
Соединим навек: я — шкурку, ты — заплаты… —
Ответила в тон ему Зеленая Женщина.
— О чем это ты? — насторожился парень.
— Принцесса гор и принц долин… Отныне будет мир един… Сыграем свадьбу всем на зависть!
— Я — честный принц, а не мерзавец, — с воодушевлением воскликнул он. — Принцесса больше не девица, и принц на ней должон жениться.
— Эй, свадебные кони, вмиг ко мне! — свистнула и гикнула она.
Ломая кусты, в ущельице выскочил громадный кабан черной масти в белых яблоках и загарцевал возле жениха и невесты.
— Эх, была не была, раз такие дела, будем пить да гулять и народ потешать!
Он схватил Зеленую Невесту на руки и сел верхом на кабана. Тот взвизгнул, как умеют только свиньи, и резко рванул с места. Наступила кромешная темнота…
Критик во мне ехидно заметил:
— Понятненько… Сейчас окажутся во дворце Доврского старца среди двух- трех- и одноголовых троллей, злобных троллят и уродливых троллих и троллиц. Классику мы знаем. Оригинальная постановка. Непонятно только — почему в цирке? Вполне можно было и в нормальном театре показать. Разве что техника цирковая используется?..
От размышлений меня отвлекли уколы в зад. Неужто кресло с иголками? Ничего себе шуточки!..
И тут я ощутил, что сижу вовсе не на кресле, а на чем-то округлом, причем ноги свешиваются с двух сторон, будто… будто я верхом на кабане, и тиранят мой нежный зад не иголки, а жесткая кабанья шерсть. И перед собой я обнаружил нечто мохнатое, коее я крепко сжимаю руками, прижимая к себе. Пахло от этого лохматого, кстати, приятно — чистой шерстью и цветами.
— Эй, милый, — заговорила лохмуша приятным женским голосом. — Ты что это замолчал? Испугался?..
— Чего мне бояться? — неуверенно ответил я. — Я же в цирке, на представлении.
— Ах, мой милый, я не понимаю, о чем ты, но вынуждена лишить тебя иллюзий, хоть мы этого очень не любим — ты во дворце моего отца, владыки Доврских гор.
— Не вижу ни дворца и ни владыки, — честно ответил я.
— Эх, человек, — вздохнула она. — Как ты убог и слаб… Я вижу все до еле зримой точки… Вот родинка под глазом… Прыщ на лбу…
У меня мороз по коже пробежал. Это была не театральная реплика! У меня, действительно, была маленькая черненькая родинка под глазом, которую сам я практически не замечал. А сегодня утром выскочил на лбу противный прыщ. Я его и прижигал, и мазью мазал, но за один день разве с прыщом справишься?.. Получается, что диалог идет не с классическим героем, а со мной! Теперь понятно, почему цирк, а не театр…
Я вгляделся в темень, она пялилась на меня десятками (или сотнями?) пар светящихся красным глаз (или огоньков?). И я уже не знал — зрители цирка на меня смотрят или тролли в пещере? Как я-то на арене оказался?..
