– Почему сразу «без операции»? Допустим, без квартиры, – говорю я.
– А о том, что и Долли такая обстановка, как в доме у моих драгоценных родителей, вредна и неприятна, ты не подумала? – спрашивает Джосс, испепеляя меня взглядом.
Долли три годика. Я люблю ее не меньше, чем Пуша. Может, даже больше. Вернее, нет, не больше и не меньше, просто, наверное, иной любовью. У нее рыжие, как у Эрика, блестящие кукольные кудри, всегда улыбка до ушей и сотня вопросов обо всем на свете. Еще она потешно путает слова – говорит «критик» вместо «кретин», «враждебный» вместо «врожденный». Слово «врожденный» малышка постоянно слышит от взрослых – врачи установили, что она родилась с близорукостью. Для того и нужна операция – чтобы улучшить зрение. Я тоже за Долли в ответе – она моя крестница.
Вздыхаю. Можно было бы позвать их обеих ко мне, но у меня всего лишь гостиная и спальня. И Пушик, который всего боится, особенно маленькую Долли – не знает, чего от нее ожидать.
– Но ведь ты работаешь всего полдня, – говорю я, продолжая раздумывать, нельзя ли найти более легкий выход. – С утра трудись себе, а после ланча подыскивай новое место. Я, естественно, помогу – как только поступит новая интересная заявка, сразу позвоню.
Джосс жалостливо кривит губы, будто ее страшно оскорбили и в самый раз снова распустить нюни.
– Да как ты не понимаешь, Ким? У меня и так ни на что не хватает времени! Я возвращаюсь домой, укладываю Долли. Потом она просыпается и мы идем гулять. Смотришь – на дворе уже вечер.
Нельзя сказать, что Джосс скверная мать. После работы она правда несколько часов подряд не отходит от дочери, не отвлекается ни на что постороннее; бывает, даже не отвечает на телефонные звонки. А из зарплаты тратит на себя лишь половину или даже меньше, на остальные деньги покупает игрушки и одежду для Долли. Впрочем, питается и одна и другая действительно за счет отца и деда, а ведь мы с Джосс уже давно не девочки – нам по двадцать девять.
– Мне нужно взять в долг, Ким, – со странной настойчивостью, даже мольбой повторяет она, словно толстая пачка купюр упадет ей на голову, как только удастся заручиться моей поддержкой.
– У кого же ты станешь просить такие деньжищи? – спрашиваю я, теряясь в догадках и старательно делая вид, что не замечаю ее подозрительных намеков. – Не у папочки же! – Смеюсь.
Джосс фыркает.
– Это исключено. Он пошлет меня куда подальше вместе с Долли. Да и нет у него такой суммы. – Она на полминуты замолкает и гипнотизирует меня взглядом. Я опускаю глаза, прикидываясь, что хочу полюбоваться Пушем. Впрочем, он в самом деле бесконечно радует глаз, даже в минуты, когда совсем не до радости. – Послушай, Ким… – вкрадчиво произносит Джосс…
Я замираю. Не подвело меня чутье! Но чем я могу ей помочь?
– Знаешь, какая идея меня посетила? – сладким голосом, явно стремясь умаслить и вместе с тем осторожничая, произносит Джосс.
Мне делается страшно. Какие Джосс посещают идеи, вы и представить себе не можете. Однажды еще в школьную пору, когда парень, с которым она тогда встречалась, пригласил ее на вечеринку к приятелю – у того уехали родители, – Джосс уломала меня тайком ускользнуть из собственного дома, улечься в ее кровать и накрыться с головой одеялом. Дело было в том, что ее строгий отец около полуночи непременно проверял, дома ли его дочери. Заходил к каждой в комнату и, если они уже лежали в постели, спрашивал: «Спишь?». Следовало промычать в ответ «угу», и никто ни о чем не догадался бы. Меня родители никогда не контролировали, поэтому из дома получилось сбежать без труда, но как раз в ту минуту, когда в начале первого отец Джосс вошел в комнату, мне приспичило в туалет. Я не услышала, что открывается дверь, решила быстренько сбегать в уборную и откинула одеяло. Скандал был чудовищный! До сих пор не пойму, как я согласилась на подобную аферу. Хотя ничего особенно удивительного тут нет: у Джосс дар убеждать. Это небезопасно.
Поднимаю глаза и смотрю на нее, безмолвно предупреждая: играть с огнем я не желаю, имей в виду!
– А что, если тебе принять предложение того парня? – спрашивает Джосс таким тоном, будто рассуждает вслух, съесть на ланч бутерброд или мороженое. – Ну, Грегори Колберта?
