— Это будет очень любезно с вашей стороны,— отозвался Танака.
Не удостаивая меня больше ни словом, ни взглядом, он поплыл в сторону тоннеля. Я задумался. Обычно система жизнеобеспечения функционировала отлично. Космонавты былых времен могли только мечтать о подобном комфорте. Неужто наш саботажник поработал и здесь? Только какой в этом смысл? Ведь он подвергает опасности не только наши, но и свою жизнь. Я подхватил свой пылесос и отправился в обход. Ёсико была в лаборатории исследования земной поверхности и космического пространства и работала с дистанционным пультом радиотелескопа.
— Ну что? — спросила она нетерпеливо.— Что сказал Морияма?
— Что я должен уделить больше внимания чистоте на станции.
— И ни слова про нас? — изумилась Ёсико.
— Ни единого. Зато он предъявил мне длиннющий список помещений станции, которые нуждаются в немедленной уборке.
— So desuka? Что ж, тем лучше.
Я поспешил сменить тему.
— А чем ты сейчас занимаешься?
— Наблюдаю Сигнус-А и не вижу ничего такого чего не видели бы до меня тысячи людей,— ответила она печально.— Я близка к тому, чтобы плюнуть на это бесперспективное дело.
— Тут я, к сожалению, ничем не могу помочь.
Но если ты решишь бросить астрономию, я с удовольствием приму тебя в свою команду.
Ее лицо озарила нежная и загадочная азиатская улыбка.
— Ну, дела еще не так плохи...
Я почти не мог на нее смотреть. В каждой клеточке моего тела ожили воспоминания о недавно пережитом экстазе. Однако по негласному правилу инициатива всегда исходила от Ёсико. А она сейчас больше интересовалась далекими звездами, чем вашим покорным слугой.
— Ну что ж, тогда я займусь своей работой,— сказал я с натужно-вежливой улыбкой.
— Ага, и я тоже. Mata.
На прощание она не подарила мне ни поцелуя, ни самого мимолетного прикосновения. Мне осталось лишь украдкой полюбоваться на ее спину и длинные, как у русалки, волосы. Я тяжело вздохнул и отправился во владения Ивабути — на машинную палубу, в модуль управления энергетическим потоком.
Така Ивабути и Джеймс Джайкер не обратили на меня ни малейшего внимания — они о чем-то горячо спорили.
— Интерференция?! — вопрошал Джайкер, ероша свои черные волосы.— Влияние лазерного луча на энергетический поток?
— Совершено нелогично,— отзывался Ивабути. Кибернетик висел перед огромным монитором в облаке компьютерных распечаток, инструкций, схем, карандашей и фломастеров. Ивабути — массивный, как гора, и старомодно-интеллигентный смотрел на него с тихой печалью во взоре.
— Мы должны понять, что изменилось два месяца назад,— втолковывал он нетерпеливому Джайкеру, перелистывая толстый справочник.— Аппаратура работала, а потом перестала работать. Спросите себя: что изменилось?
— Размер солнечных панелей.
— Незначительно. Кроме того, вибрация возни-кает раньше, чем мы достигаем максимума энергии. Так что размеры панелей здесь ни при чем.
— Итак, вы полностью отвергаете интерференцию? — переспросил Джайкер.— Я не физик, но поскольку и лазерный луч, и энергетический поток способны генерировать электромагнитные волны...
— Я тоже не физик,— ответил Ивабути.— Но если причина неполадок физический эффект — почему он впервые дал о себе знать восемь недель назад?
Я внимательно прислушивался к разговору, пока пылесосил покрытие на полу и на стенах, протирал ветошью узкие щели между стеной и приборами. Я стоял как раз рядом с Ивабути и полировал дверную ручку, когда он внезапно обратился ко мне:
— Chotto, Леонард, захватите, пожалуйста, еще вон тот синий мешок с мусором.
Я обернулся и увидел маленький синий мешочек, перетянутый шнуром и привязанный к ножке стола.
— Да, конечно.
Ивабути кивнул.
— На самом деле, мистер Джайкер, вопрос, на который мы ищем ответ, очень прост,-— продолжал он, вновь повернувшись к кибернетику.— Что изменилось? Например, что изменилось в вашем программном обеспечении?
Краем глаза я заметил, что Джайкер внимательно изучает коды, появившиеся на экране монитора.
— Мой Бог, что могло измениться? — пробормотал он.— Я все время пробую какие-то варианты, потом возвращаюсь к прежним. Но ничего принципиально нового я не делал.
