И вот, ничуть не смущаясь присутствия на посту управления "Фалькона" каких-то субтильных субъектов в серебристой униформе, он уверенно проходит между рядами кресел к отдельно стоящему на возвышении креслу Командора, садится в него и закидывает ноги на стоящий перед ним, перемигивающийся разноцветными огнями, стол. Или то, что он принял за стол. Затем, прокашлявшись, ради значительности предстоящих к отдаче приказов, он махнул правой рукой и объявил:
— Поехали!
В тот же миг завыла сирена, субтильные субъекты в серебристой униформе вскочили со своих мест и побежали, как муравьи, по своим местам: палубам, отсекам, каютам, отделениям и т. д. Удовлетворенный произведенным эффектом, Павлов отдает следующий приказ:
— Млечный путь! Солнечная система! Вторая планета! Со скоростью света!
Про то, что Земля — не вторая, а третья планета Солнечной системы Павлов вспомнил опосля, но приказ уточнять не стал, дескать, ребята на корабле наверняка грамотные, разберутся. Он почувствовал, как Millennium Falcon завибрировал и понял, что еще немного, и он приобретет форму светоносного луча в соответствии с известной формулой Эйнштейна о соотношении массы и энергии.
— Щас! Яркая вспышка, тоннельный переход через гиперпространство. И вот она — Земля! — вообразил он и закричал в воображаемый микрофон:
— Земля! Земля! Прошу посадки!
Перед ним развернулся дисплей, на котором он увидел трехмерное изображение вращающейся вокруг Солнца и вокруг собственной оси величественной в своем космическом облике голубой планеты, которую нельзя спутать ни с какой другой. Да, это — Земля! Одна сторона ее, противоположная Солнцу, погружена во тьму, другая — ярко освещена.
— Пожалуй, надо дать команду на торможение и пересаживаться в челнок, — подумал Павлов, и в тот же миг обнаружил себя за штурвалом одноместного космического корабля с низкокалорийной энергетической установкой. В голове мелькнула мысль:
— Наверное, двигатель этой колымаги на водородном топливе работает.
На дисплее возникла голограмма земной поверхности, к которой направлялся челнок, и Павлов заволновался:
— Куда ему дали добро приземляться: на мыс Канавералл или на Байконур? Что если СССР и США все еще находятся в состоянии "холодной войны"? Вдруг его собьют, как Пауэрса?
В таком случае он бы предпочел иметь более надежное средство передвижения, например пассажирский реактивный лайнер, но лучше не Boeing, а Ту-154.
Его желание мгновенно исполнились: теперь он — пассажир реактивного лайнера, летящего над облаками. Шума двигателя совсем не слышно, да и в салоне он, кажется, совсем один.
— Куда же я лечу, — думает он, — может, опять в Иркутск в гости к Эдику? Неужели мне снова посчастливится увидеть восход Солнца?
Восход Солнца с борта самолета, это, — не просто зрелище восхода, привычно наблюдаемое с земли. С самолета все смотрится по другому, поскольку наблюдателю кажется, что он находится выше Солнца. Внизу — черная бездна, горизонт постепенно окрашивается в красно-оранжевые цвета, и вот приходит время полного восхода. Сначала появляется маленькая полоска ярко-красного цвета на черном бархате неба, и мгновенно начинает увеличиваться, каждая секунда прибавляет сантиметры красноты и света. В действительности Солнце еще невидимо, но световые лучи, огибая Землю, начинают проецировать его цвет и форму. И вот огненный шар уже полностью выходит из ночи, на него уже невозможно смотреть.
Ослепленный светом восходящего Солнца, Павлов изо всех сил пытается проснуться, и снова чувствует, что под ним нет никакой опоры.
— Хоть бы кукурузник мне дали какой-нибудь! — подумал он, опасаясь, что свалится с неба на землю без парашюта.
И вот тебе, пожалуйста! Он уже на борту Ан-2, сидит в кресле летчика, держит в руках штурвал, выглядывает в окно кабины и видит картину безбрежно разливающейся зелени девственных лесов.
— Вот это глюки!!! — обрадовался он, и от переполняющего его восторга запел:
"Лётчик над тайгою
точный курс найдет
Прямо на поляну
посадит самолёт
Выйдет в незнакомый
Мир, ступая по-хозяйски,
В общем-то, зелёный
молодой народ.
А ты улетающий
