– Возможно, – неуверенно произнес собеседник.
Теперь уже продолжал Роман Григорьевич:
– Последующий более мудрый виток жизни доброжелательного «Льва», который, впрочем, также подвержен сомнениям. «Лев» очень любит покровительство, чтобы им все восхищались, словно солнечным лучом. «Лев» такой же огонь, как и «Овен», но более доброжелательный, уверенный в своей силе и стойкости… Этот период ведет человека к земной, умудренной и дающей продолжение рода «Деве» – знаку самоутверждения. Период «Девы» особенно важен для мужчин. Именно тогда они набирают мудрость и наибольшую сексуальную силу от 35 до 42 лет.
– Ты будто читаешь гороскоп, – вставил Федор Игнатьевич.
– Период 42–47 лет – воздушный знак «Весы». Это подведение определенных итогов, как бы взвешивание прожитой жизни, осмысление пережитого и первые раздумья о том, что жизнь имеет пределы… И потом водный знак «Скорпиона», подобно «Раку», сглаживает своим водным пространством все предыдущее и готовит нас к новому жизненному витку. Водные знаки обостряют болезни. В «Скорпионе» – особенно у женщин.
Роман Григорьевич задумался.
Он в свои шестьдесят два года находился на третьем витке огненного «Стрельца» и на пороге самого мудрого, уверенного в своих силах знака «Козерога». Однако «Стрелец» не отпускал его своими жгучими переживаниями и сомнениями. Роман Григорьевич чувствовал, что «Козерог» – время сосредоточения духовной работы и выработки ясного взгляда на себя и мир.
Федор Игнатьевич прервал его размышления:
– В семьдесят лет наступает самый странный и загадочный возраст. Это интереснейшее время для тех, кто не погряз в проблемах, болезнях, кто не разучился радоваться жизни.
– «Водолей», отозвался Роман Григорьевич.
– А самый интереснейший период жизни, – продолжал Игнатич, – Если она, конечно, позволит дожить до этого времени, с 77 до 84 лет. Люди в это время любят слушать музыку, пересматривать старинные фотографии, перечитывать книги… Называют случаи, когда вырастают вновь зубы, улучшается зрение.
– Этот возраст «Рыбы», – Роман Григорьевич продолжал с воодушевлением, – Он связан с завершающем зодиакальным циклом… и зарождением нового потенциала. Это – будто заново родиться… В аббревиатуре слов, написанных на кресте – Иисус Назорей Царь Иудейский – на греческом языке складывается в слово «рыба».
– Григорич, Мне кажется…это все есть очевидное и невероятное… Очевидное от разума и впечатлений человека, а…невероятное от Бога.
– Круто ты завернул Федор Игнатьевич.
– Человек не может быть выше Бога… Значит больше слушай свое сердце… Все проходит через него… в нем божественный дух.
– Игнатьич, ты просто провидец… Ведь именно так думали в древнем Египте.
– Да причем тут твой Египет, – весело засмеялся Федор Игнатьевич.
– А ты сам-то веришь в Бога?…
– Скорее чувствую… Но не от него одного все зависит… Дело то не в этом… Каждый человек – это такое глубокое и необъятное существо.
– Это точно.
– И мало кто сам себя знает широко…
– Ну, ты, гигант, Ингнатич…
– …Мы остаемся вне общечеловеческих и достижений разума, и живем своим узким мирком.
– Это проблема всего существования, общественного строя, – задумался Роман Григорьевич.
– Дело вовсе не в общественном строе… В конечном счете все решают люди. Возьмем так называемую социальную сферу… Забота о них нынешних политиков и экономистов… порой похожа на заботу фермера о своих животных, которые должны давать больше молока или будут переработаны на мясо.
– Ты прав, Игнатич… если людей нравственно портят и делят на неслыханно богатых и бессловесных бедных… такая политика продержится не долго… Или люди превратятся в ничтожных существ.
– Согласен, Григорич… Цивилизация… это неплохо, если бы не эта ужасающая коммерциализация.
– …Сейчас все больше людей начинают понимать, что вся энергетика по сравнению с солнцем просто смех… дни потери и издержки производства… Засоренная окружающая среда просто задыхается от этих неразумных издержек.
– Все бы было хорошо, Григорич… но коммерсанты будут все больше покупать площади, освещенные солнцем, и простому человеку помимо бедности грозить к тому же зловещая тьма.
