— А почему ты не могла послать своего отца к черту? — спросил он неожиданно холодным и надменным тоном. — Ведь ты, в конце концов, его дочь, а не рабыня.
Стефани некоторое время оторопело смотрела на него, а потом сказала наконец:
— Знаешь, мне как-то никогда не приходило в голову посылать его к черту. До определенного момента я не подозревала, что он за человек и как он ко мне относится. Оказалось, что я была для него даже не рабыней, а просто вещью, и он решил меня продать. Из-за этого мне и пришлось так поспешно бежать из дома.
Молчание, воцарившееся за их столом, было особенно гнетущим по контрасту с веселым шумом зала. Теперь она внимательно следила за его лицом, стараясь не упустить ни малейшего оттенка эмоций, отражавшихся на нем. Некоторое время Клайв сидел, сжав челюсти, и смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом. Его руки были крепко сжаты в кулаки. Потом он судорожно перевел дыхание и тихим, но страшным голосом сказал:
— Проклятье!
Стефани не удержалась и добавила:
— Ты поразил меня в первую очередь тем, что был очень похож на моего обожаемого папочку. Вот я и решила тогда, что два таких властных хозяина для одной меня — это уже слишком. Так что я многим обязана и тебе.
— Чем? — тихо отозвался он после продолжительной паузы. — Тем, что сломал тебе жизнь?
— Да что ты, — сказала Стефи с ангельской улыбкой. — Ты не представляешь, как я на самом деле тебе благодарна. Мой побег из дома был лучшим из всего, что я сделала за свою жизнь. Я обрела свободу, о которой не могла и мечтать. Я теперь совершенно самостоятельный человек, я прекрасно живу, и мне очень нравится эта страна.
Он поднял голову, внимательно на нее посмотрел и сказал с неожиданной усмешкой:
— В таком случае, ты должна со мной пообедать.
У нее лихорадочно застучало сердце. Господи, что я делаю? — спросила она себя с отчаянием. Разве я не этого добивалась? Почему же мне теперь так страшно?
Стефани в смятении оглянулась вокруг и с удивлением обнаружила, что мужчина, сидящий за соседним столиком, пристально смотрит на нее и призывно улыбается. Он был красив, и, наверное, любая женщина была бы польщена этой улыбкой. Но только не Стефи. Она машинально улыбнулась ему в ответ и повернулась обратно к своему спутнику. Оказалось, что Клайв тоже смотрит на нее, не отрываясь, но только во взгляде его не было и тени улыбки. Потом он перевел глаза на наглеца за соседним столиком, некоторое время молча его рассматривал, а потом спросил холодно:
— Один из твоих поклонников?
— Да нет, — ответила девушка. — Я даже его не знаю. — И тут же прибавила, спохватившись: — Но он мне нравится. Красивый парень.
— Не разделяю твоего восторга, — скрипучим голосом отозвался Клайв.
Стефани уловила угрожающие интонации в его голосе и поняла, что перегибает палку. Поэтому она собралась с духом и сказала кокетливо:
— На самом деле я должна тебе гораздо больше, чем совместный обед. Но, извини, сегодня вечером я занята.
— Ты обедаешь с кем-то другим? — поинтересовался Клайв.
— Я уже объяснила, что сейчас ни с кем не встречаюсь, — проговорила Стефани. — Просто сегодня я обешала своему боссу поработать моделью на одной вечеринке. Ему не терпится продать залежавшееся в витрине бриллиантовое колье, вот он и решил, что я должна продемонстрировать этот шедевр ювелирного искусства гостям.
Она чуть было не прибавила, что завтра вечером она совершенно свободна, но удержалась.
— А как насчет завтра? — тут же спросил Клайв. Ну, решайся, сказала себе Стефи, хватит трусить!
И, не давая себе передумать, ответила официальным тоном:
— Я согласна. Когда и где?
— В семь. Форма одежды свободная, — передразнил Клайв ее тон.
Стефани приняла игру и переспросила:
— Действительно свободная или так называемая свободная?
— А в чем разница? — не понял Клайв.
— А здесь несвободной одежды просто не носят, — снисходительно объяснила девушка. — Только свободной одеждой можно назвать шорты с футболкой, а можно — шикарный костюм «от кутюр». Что ты имел в виду?
Честное слово, если бы он выбрал костюм, она бы немедленно отправилась в самый дорогой магазин в городе и потратила там все свои деньги на месяц вперед, а потом сидела бы на хлебе и воде. Но Клайв окинул ее взглядом, почему-то облизнул губы и сказал коротко:
