— Можно мое расписание, — наконец вспомнила я зачем сюда пришла, — Рейн Туорб, пожалуйста…
— О, милочка, да я и так прекрасно знаю кто ты, в таких городишках как этот, приезд людей, очень интересных людей, просто сенсация. Я думаю, что сегодня в университете на твоего отца проведут охоту, и, не сомневаюсь, соседи вас уже завалили приглашениями на ужин.
Она ухмылялась, и я отметила, что у нее недостает нескольких зубов, но мне она все равно нравилась. Никакого тебе лицемерия. Почему со всеми не может быть так просто?
— На самом деле около нас живет не так уж много соседей, из тех немногих мы пока что знаем лишь сестер Стоутон, и старого профессора Дерека, кажется, именно он продал нам дом, а теперь живет в маленьком домике, но на той же улице.
— Значит, вы приобрели старый особняк? Там прекрасный сад, — вдумчиво сказала она и без всякого перехода, даже не пытаясь скрыть интерес, заметила: — Твои родители до неприличия красивы, как говорят в городе, и так молоды.
— Да уж, я не много не попала в генетическую линию, — невольно вспыхнула я, с болью вспомнив, как часто все удивлялись, что у такой яркой пары, как мои родители, родился совершенно посредственный ребенок. А он и не родился…
Администратор сверкнула на меня глазами и отдала листок, видимо пока закончив на этом свои расспросы, я должна привыкнуть к такому поведению. В таких маленьких городках появление кого-то нового целое событие, и нашу семью очень трудно назвать нормальной, поэтому внимание к нам будет удвоенное. Вспоминая красавицу мать, и прекрасного отца, я представляла, что будут думать о нас: «Наверняка они переехали из-за позора дочери».
Ну что ж, и они не очень-то ошибутся. Позор не позор, а причина для переезда достаточно весомая. Хотя, не самая главная. Причин было много. Женитьба Ричарда, моего брата, изменение Мизери его жены, очередной побег Прата от нас.…Даже не хотелось обо всем этом сейчас думать. Никто и так не узнает о наших настоящих причинах, так что пусть думают что хотят. Я не гордая (ну почти), смогу вынести все, что будут говорить. Не впервой.
Разговор со старушкой был как глоток свежего воздуха, перед казнью. Мне нужно было идти в главный корпус, искать свой класс, и приниматься за учебу, я помедлила перед дверью, и заметила, что старушка продолжает с интересом наблюдать за мной. И вновь эта глупая, острая гордость вытолкнула меня в коридор, в поток учеников, который достиг, видимо, своей максимальной концентрации. Я шла, не очень понимая, где искать кабинет английского, и была доведена до предела своей неуклюжестью, когда почти хамски ввалилась туда.
К сожалению это дало ужасный эффект — все замолчали и уставились на меня, как на маленькое круглое чудовище. Как бы я не хотела в данный миг провалиться под землю, но урок уже начался, и сбежать я не могла. Не произвольно я коснулась живота, все, даже учительница, проследовали взглядами за моей рукой.
А мне еще казалось хуже уже не может случиться, но теперь они пялились на меня больше прежнего. Я потопталась на одном месте, пока до меня не дошло, что стоит поздороваться. Я смущенно кинула тихо «здравствуйте» и это, кажется, немного вернуло всех в чувство. Ученики сразу же потупились и занялись книгами, тетрадями и ручками, кто-то полез в портфель, другие отвернулись к окну.
— Гхм… — прокашлялась учительница, краснея не меньше моего от сложившейся ситуации, — если вам будет удобно, повесьте свою верхнюю одежду на вешалку, а потом можете сесть на любое свободное место, кто-нибудь принесет вам учебник.
Не знаю, что заставило меня покраснеть еще сильнее: отсутствие свободного места около девушек или три парня, что неуклюже бросились принести мне книгу. Я смущенно поблагодарила видимо самого ловкого и быстрого, и благодарно улыбнулась двум другим, совершенно не запомнив их лиц. Все в классе для меня теперь сливались в одно пятно, непроизвольно на глазах выступили слезы стыда. Оказывается, быть в центре внимания это так странно и одновременно страшно. Раньше у меня с этим проблем не возникало.
Я села за предпоследнюю парту около окна, рядом сидел смешной ушастый парень, и очень понадеялась, что сквозь его очки мой живот будет плохо виден. Он внимательно следил за моими скованными движениями, и от этого мне стало еще тяжелее найти в портфеле ручку, она каждый раз выскальзывала, как только я уже казалось, схватила ее крепко. Приведя все свои вещи на столе в порядок, я наконец-то смогла найти в себе силы, чтобы посмотреть на него.
