— Он уже здесь! — крикнул Алессандро.
Водитель смотрел прямо перед собой, но юноша предпринял последнее усилие, поравнялся с дверью, вскочил на подножку и вцепился в ручки. Он тяжело дышал, наклонив голову, по лицу катился пот.
Алессандро, с «дипломатом» под мышкой, постукивая тростью, прошел в переднюю часть автобуса и ударил тростью в потолок.
— Синьор, — заговорил он на удивление сильным и властным голосом, — как я понимаю, у вас пассажир. — В этот самый момент юноша, более всего напоминающий дикого сицилийца, принялся колотить рукой по стеклу. Умением добиваться своего он напомнил Алессандро собственное упорство, свойственное ему в другие времена, и он ощутил любовь и гордость, словно этот юноша приходился ему сыном.
Водитель резко нажал на тормоз. Алессандро бросило на лобовое стекло, но он смягчил удар руками и «дипломатом» и удержался на ногах. Юношу ударило о дверь автобуса, но с подножки не сбросило.
Когда дверь открылась, оба, Алессандро и юноша, решили, что победа за ними, но тут водитель поднялся, и они увидели, что он — великан. Алессандро вскинул голову, чтобы взглянуть на него.
— Я и представить себе не мог… — начал он. Потом посмотрел на кресло водителя и только тут заметил, что оно утоплено относительно пола.
Водитель направился к раскрытой двери, и юноша попятился.
— Если ты еще прикоснешься к моему!.. — от ярости у водителя перехватило дыхание.
Алессандро спустился по ступенькам, спрыгнул на землю.
— Если вы не позволите ему войти в салон, я тоже не поеду. Я старик. Это может вам стоить работы.
— Срал я на эту работу, — рявкнул водитель, возвращаясь в автобус. — Я всегда хотел быть жокеем. — Закрыл дверь, и автобус-троллейбус, он же мул, тронулся с места.
Алессандро потрясенно наблюдал, как строитель смотрит в стекло, за которым он сам только что сидел в удобном кресле. Строитель вскинул руки, сетуя, что ничего не может поделать. Потом передумал и рванул в переднюю часть автобуса, но его уговоры, похоже, не помогли, потому что автобус не остановился, и лица шоферов грузовиков, женщин-уборщиц и молодых датчан смотрели на старика и юношу как бесстрастные луны.
— Семьдесят километров до Монте-Прато, — пробормотал Алессандро, глядя вслед удаляющемуся автобусу.
— Через несколько часов мимо проедет другой автобус — но уже в Рим, — поделился с ним юноша, его дыхание после долгого забега еще не восстановилось. — Может, и раньше.
— Я только что из Рима, — ответил старик. — Какой мне смысл туда возвращаться? Мне надо в Монте-Прато. А тебе?
— В Сант-Анджело, за десять километров до Монте-Прато.
— Знаю.
— Еду к сестре. Она живет в тамошнем монастыре.
— Монахиня?
— Нет, стирает там. Они ужасно чистоплотные, но не могут делать этого сами.
Алессандро оглянулся и увидел, что дорога, оставив город позади, стала прекрасной. Справа и слева под опускающимся к горизонту солнцем золотились поля, и высокие деревья по обе стороны дороги сверкали и колыхались под ветром, шуршащим в кронах.
— Вот что я тебе скажу, — предложил он. — Я буду добираться вместе с тобой до Сант-Анджело, а потом дальше, в Монте-Прато.
— Не знаю, подвезут ли нас вдвоем, — ответил юноша. — Все равно автомобилей нет. На этой дороге они вообще редкость, а уж сегодня и надеяться не приходится: святой день.
— Думаешь, я собираюсь стоять на обочине и просить, чтобы меня подвезли? — негодующе воскликнул Алессандро.
— Я сделаю это для вас.
— Нет, не сделаешь. Эти ноги служат мне уже семьдесят четыре года, и я знаю, как их использовать. Кроме того, — он постучал тростью по дорожному покрытию, — у меня есть и это. Она поможет. Длинная, как пенис носорога, и в два раза тверже.
— Но вы не сможете пройти семьдесят километров. Даже я не смогу, — ответил юноша.
— Как тебя зовут?
— Николо.
— Николо, однажды я прошел сотни километров по ледникам и снежным полям, без отдыха, и меня пристрелили бы, если бы обнаружили.
— Это было на войне?
— Разумеется, на войне. Я иду в Монте-Прато, — объявил Алессандро, подтянул брюки, запахнул пиджак, расправил усы. — Если хочешь, составлю тебе компанию до Сант-Анджело.
— К тому времени, как я туда попаду, если идти пешком, мне придется разворачиваться и отправляться в обратный путь.
