Торк принялся изучать буфетную стойку, словно генерал, инспектирующий войска. В огромных емкостях с водой шевелились живые крабы; возле гриля возлежали на льду королевские креветки; на блюдах громоздились жгучие тайские закуски (уму непостижимо, как можно есть салат из утки и манго с огненным чили в качестве главного ингредиента!). На прилавке с рисом и карри в кастрюлях бурлило мясо, всё в разнообразных маринадах и соусах из сплошного чили. Удивительная кухня. Тайцы готовят превосходно (и красиво, и вкусно), но какого черта все такое острое? От единственной ложки любого блюда язык начинает жечь, а губы просто распухают. Еда вроде бы довольно легкая, но стоит проглотить — и кажется, что в желудке включается газовая горелка. А хуже всего поутру (Торк невольно поморщился от воспоминаний). Можно подумать, чили абсолютно не переваривается в организме: одинаково жжет — что глотать, что испражнять. Посещение туалета в Таиланде превращалось в огненную пытку, которую не удавалось залить пивом.
Повар швырнул какую-то зелень в раскаленный докрасна вок. Сковорода взорвалась фейерверком овощей и масла, и таец стал ловко подбрасывать содержимое в воздух.
Торк подошел поближе.
— Это что?
— Вьюнок!
— И это едят?
Повар кинул, продолжая жонглировать горячими побегами.
— Очень вкусно!
Торк изумленно наблюдал. Зрелище напомнило ему пиротехническое шоу, которое «Метал-ассасин» устраивали в своих последних турне. Другие группы давно перешли на лазеры, голограммы и всякие модные штучки, но «Метал-ассасин» решили действовать по старинке: пламя, дым и взрывы.
«Зажигай и рок-н-ролль!»
Торк хоть и не был большим любителем овощей, но заказал себе целую тарелку вьюнка. Хотелось еще раз посмотреть, как содержимое сковородки взлетит на воздух. Таец встряхнул ростки и побеги, и все взорвалось, как атомная бомба, — Торк восторженно ахнул и вскинул руку, салютуя искусству повара.
Он взял тарелку с овощами, закинул сверху еще полдюжины гигантских креветок-гриль (а, какого черта!), уселся за столик и стал ждать жену. Перед ним возникла бутылка холодного «Сингха». Торк решительно проглотил креветку и запил пивом. Краем глаза он заметил юную немку-или-шведку с пляжа; девушка старательно изображала полный игнор. Ну да, ну да: «В Аду нет фурии страшнее…»[3] и все такое. Он сделал вид, что не замечает, как она не замечает его, и стал смотреть шоу.
Три стройные тайки в национальных шелковых платьях, сверкая золотыми венцами и длинными ногтями, раскачивались и взмахивали руками в такт странной звенящей музыке. Движения были плавные и чувственные, тела соблазнительно изгибались. Этот танец не был похож на традиционные представления с хулахупами. Торк испытал эрекцию.
Музыканты звенели гонгами, били в барабаны — создавали медленный и таинственный ритм. Слишком медленный на вкус Торка (уж он бы поддал жару!), но не неприятный. Еще трое тайцев сидели чуть поодаль. Один наигрывал странный мотив на какой-то штуке вроде ксилофона, только в местном варианте. Здесь он назывался «ранад-эк». Другой музыкант щипал струны тайской скрипки, а третий дул в бамбуковую флейту, изображая крики птиц. Нежную и ритмичную мелодию то и дело прерывали пронзительные вскрики и чириканье.
Будь Шейла рядом, Торк не обратил бы на музыку никакого внимания. Можно было бы поговорить о том, как она провела день, посмеяться… Но он до сих пор сидел один перед пустой тарелкой. Потом заказал еще пива и откинулся на спинку стула.
Музыканты издали прощальное шипение, и музыка стихла. Торк похлопал. Он всегда старался поддерживать коллег по профессии — мало кому из них повезло так же, как ему. Скрипач вытащил из-за спины странный инструмент и принялся наигрывать что-то ритмичное. Инструмент напоминал лежащую на полу округлую гитару. Видывал Торк гитары и получше, но у этой звук был просто фантастический! Как в старые времена, когда их гитарист, Бруно Каравали, играл соло на ситаре. За спиной у него стоял «Маршалл», ручки усилителя были вывернуты до максимума, и в студии было так громко, что воздух звенел и потрескивал, и волосы вставали дыбом от статического электричества. Бруно был виртуозным гитаристом, но понятия не имел об игре на ситаре и однажды взялся терзать новый инструмент. Сама мощь усилителей заставляла все струны ситара дрожать и резонировать так сильно, что казалось, они вот-вот сорвутся. Звук шел невероятный, какое-то потустороннее гудение. Словно пение саранчи, только в миллион раз громче. Это стало фирменным вступлением «Метал-ассасин» к хиту «Последняя капля».
