Возле кровати стоял Понго с чашкой ароматного напитка. Жиль одним глотком, обжигаясь, выпил полную чашку.
— Еще!
Вторую чашку постигла та же участь, после чего молодой человек встал, встряхнулся, словно большая собака, и с радостью заметил, что мебель и стены комнаты наконец приобрели свое обычное очертание.
— Который час? — спросил Турнемин.
— Два часа. Твой одеваться и уходить. Великий самагор Джефферсон присылать человека просить твой приходить к нему быстро-быстро…
— Да, — пробормотал Жиль, — в сицилийской миссии время зря не теряют… Друг мой, приготовь горячую ванну и три ведра холодной воды, а потом еще кофе…
— Все готово! Понго думать, тебе это нужно после почти пустой бутылки рома…
— Как, я не все выпил? — искренне удивился Жиль. — Тогда я прикончу остаток вместе с кофе. Помоги мне, а я тебе расскажу, что приключилось этой ночью.
Не совсем твердой походкой он направился в ванную, лег в горячую воду, намылился, потом встал, и Понго окатил его тремя ведрами холодной воды. Последующее растирание с применением настойки боярышника окончательно вернуло Жилю свежесть и бодрость. А вот настроение Понго значительно ухудшилось после рассказа шевалье. Он долго молчал и, только выйдя из ванной и помогая Жилю одеться, пробубнил:
— Огненный Цветок — погибшая женщина?..
Невозможно. Понго не верит.
— Я тоже не поверил. Даже поехал за ней в Сен-Дени. Но, к сожалению, сомневаться не приходится — это она! Она стала любовницей банкира, снюхалась с каким-то проходимцем, назвавшимся Джобом Керноа. О, Жюдит не продешевила! Видел бы ты ее, Понго, — декольте до пупа, шея, грудь, руки все голые, вокруг свора мужиков с липкими руками и сладенькими глазками.
Говорят даже, что у нее несколько любовников…
— Говорят, говорят… А она? Что она тебе сказать?
— А что она могла сказать? Я не спрашивал у нее объяснений, они были лишними… Я понял только одно: Жюдит меня больше не любит, допускаю, что она меня никогда не любила…
— Почему она тогда хотеть убить королеву?
— Просто из мести. Не надо любить мужчину, чтобы возненавидеть женщину, которую считаешь своей соперницей. Достаточно раненой гордости…
— Может быть, да, может быть, нет… Ты что теперь делать?
— Пойду к господину Джефферсону, раз он ждет меня…
Заканчивая одеваться, Жиль сунул руки в табачного цвета фрак с серебряными пуговицами, поправил перед зеркалом штаны и жилет из светло-желтого кашемира, обулся в короткие сапоги с отворотами, взял шляпу, перчатки и спустился в конюшню. Спокойным шагом Жиль выехал на улицу Бак, пересек Сену по мосту Руаяль и направился к площади Людовика XV, чтобы наиболее короткой дорогой попасть на Елисейские поля.
Стояла прекрасная погода, отдыхающая публика, кто верхом, кто в каретах, а кто и пешком, спешила в сады Тюильри, где наряды женщин спорили с красотой цветов.
В такой день, в «день удачи», как любил говорить Жиль, все получается само собой: солнце светит, птицы поют, улыбка встречает ответную улыбку, и нищий срывает цветок, чтобы воткнуть его в дыру шляпы. Если накануне Париж познал начало мятежа, узнав об ужесточении приговора кардиналу, то сегодня ничто не напоминало об этом.
Легкомысленный парижанин, отдав долг возмущению и поддержав Рогана, спокойно возвратился к своей конторе, жене и удочке.
Солнце, как мы уже говорили, сияло, но, по мере приближения к дому Джефферсона, настроение Жиля заволакивалось тучами. Он чувствовал страшную пустоту в сердце, в сердце, так долго жившем любовью…
С того памятного сентябрьского вечера, когда он выловил из вод Блаве обнаженное тело Жюдит, вся его жизнь, все его время, все его мечты, все надежды были связаны только с ней. Любовь стала смыслом жизни, целью жизни… а что теперь? Все рассыпалось, разрушилось, исчезло по капризу бессовестной женщины, перед Богом и людьми ставшей его женой и тут же нарушившей свой долг.
Возможно, после всех пережитых испытаний Жюдит потеряла рассудок? Страшные события ее свадьбы с Керноа, воздействие Калиостро, больше озабоченного чистотой экспериментов, чем здоровьем медиума, могли нарушить хрупкую психику девушки. Ночью Жиль решил обязательно вернуться к особняку Ришелье, попытаться вновь в него проникнуть, в последний раз испытать непостоянное сердце своей любимой и узнать, осталось ли в Королеве Ночи что-нибудь от прежней Жюдит. Если же нет, если она не захочет разговаривать с ним, придется перевернуть эту страницу жизни и попытаться либо научиться жить не любя, либо достойно встретить смерть…
