Свет телефона, пусть слабый и бледный, придал мне толику решимости.
Я отряхнулась, огляделась по сторонам и решительно зашагала вперед… то есть назад, туда, откуда, по моим прикидкам, мы с Сарычевым пришли.
Туннель пошел вверх.
Ну да, ведь я скользила в темноте вниз – значит, сейчас должна подняться…
Вдруг впереди показалась развилка. Коридор раздваивался.
Куда же нужно идти – налево или направо?
Я заглянула в левый коридор, в правый…
Справа мелькнул какой-то далекий, едва различимый свет – и это решило вопрос.
Я пошла направо.
Так я шла несколько минут, и вдруг – о радость! – впереди показалась уходящая вверх железная лестница.
Воздух стал немного свежее. От этого мои силы удвоились, я вскарабкалась по этой лестнице, уперлась в железную крышку, с трудом подняла ее – и оказалась в той самой будке, откуда началось мое подземное путешествие…
Я открыла железную дверь – и в первый момент едва не ослепла от дневного света.
Я и забыла, как это прекрасно – свет дня, свежий воздух, птичье пение…
Я дышала полной грудью, впитывая свет всей кожей.
Потом огляделась – и увидела свою машину.
И удивилась: она стояла на сухом участке дороги и была развернута в обратную сторону, то есть в сторону шоссе, в ту сторону, откуда я приехала… сколько? – я взглянула на часы и с удивлением поняла, что все мои подземные скитания заняли всего час.
В первый момент я подумала, что это Сарычев выбрался первым из подземелья и каким-то удивительным способом сумел вытащить машину из грязи и развернуть ее к городу. И теперь дожидается меня.
С этой мыслью я направилась к машине, чтобы высказать ему все, что я думаю о человеке, который бросил беззащитную женщину в темноте и одиночестве…
Но Сарычева в машине не было.
В ней вообще никого не было. Чужого присутствия не ощущалось, в салоне чисто, и воздух свежий.
Я села на водительское место и перевела дыхание.
Значит, это не Сарычев развернул машину.
А кто тогда? Тот самый тип, который скрылся от нас в подземелье?
Вот уж не верю.
Да не все ли равно? Может быть, это какое-то здешнее доброжелательное божество, гений места, как говорили древние римляне. Или греки. Или призрак графа Шереметева.
В любом случае мне здесь больше нечего делать, нужно отсюда убираться…
Я включила зажигание – и мотор уютно заурчал.
В последний момент мелькнула мысль о Сарычеве – как же я оставлю его здесь одного, – но тут же я вспомнила, как он брел вперед по туннелю, не обращая на меня внимания, а я кричала ему вслед со слезами в голосе, чтобы он не бросал меня одну.
«Да чтобы ты провалился!» – в сердцах пожелала я и надавила на педаль газа.
Очень скоро я выехала на Северное шоссе, а через полчаса уже была в городе.
Передо мной встал вопрос – куда ехать?
Но решила я его очень быстро.
Ехать нужно на работу. В конце концов, время еще рабочее, и у меня не выходной день и даже не отгул. Узнаю хоть у девчонок, что на фирме творится.
Я поставила машину на служебной парковке, вошла в двери офисного центра.
Внутри дежурил знакомый охранник Леша, но вид у него был какой-то странный, непривычно растерянный.
Увидев меня, он удивленно заморгал и проговорил:
– Ты, значит, это… пришла… а я уже думал, что ты сегодня не придешь…
– С чего бы это я не пришла? Сегодня же вроде рабочий день…
– А, ну да…
Мне показалось, что он что-то хочет сказать, но тут в дверях показался мужик из Техотдела, и Леша захлопнул рот и глазами показал мне, чтобы проходила.
Я прошла, поднялась на второй этаж, направилась к своей комнате, но путь мой лежал мимо кабинета шефа.
Я хотела уже пройти мимо, но вдруг увидела, что дверь немного приоткрыта.
Я решила, что Сарычев успел вернуться раньше меня и уже сидит у себя в кабинете.
От этой мысли я снова разозлилась. Надо же, я нервничаю, волнуюсь, а он сидит тут как ни в чем не бывало, бумажки свои перекладывает…
Я толкнула дверь, влетела в кабинет – и заготовленные слова застряли у меня в горле, как рыбья кость, а сама я застыла на месте как громом пораженная.
В кабинете, за столом Сарычева, сидел его заместитель Кисляев. Кстати, ужасно противный тип, какой-то скользкий. И вроде бы даже внешность ничего, не урод, все на месте, а вот до чего противный… Голос вкрадчивый, взгляд неуловимый, смех неприятный…
