– Левин? – ахнула Ева. – Он тоже тут?
– Тут, сердечный. Все рвался в палату, но лечащий запретил строго-настрого. – С этими словами медсестра выскользнула за дверь.
Через пять минут двери распахнулись, и в палату стремительно вошел невысокий мужчина в очках на тонком нервном лице и в белом халате.
«Наверное, это и есть мой лечащий врач», – догадалась Ева. На его груди висел бейджик – Комарин Александр Викторович.
– Ну-с, моя дорогая, как вы себя чувствуете? – Врач ощупывал внимательным взглядом лицо Евы, как будто именно на нем скрывался ответ на заданный им вопрос.
– Замечательно, Александр Викторович. – Ева приподнялась на локтях. – Когда я смогу отправиться домой?
– Думаю, через пару деньков, если все будет нормально.
– Как – пару деньков! – изумленно воскликнула Ева. – Я не могу. У меня работа.
– У меня тоже работа, – снисходительно улыбнулся Комарин, – и я обязан выполнять ее качественно. Ведь в моих руках здоровье людей. И ваше в том числе.
– Но со мной все в порядке, – пыталась протестовать Ева.
– А вот это покажут результаты ваших анализов.
– Но!.. – отчаянно воскликнула Ева.
– Никаких «но»! – Комарин многозначительно поднял указательный палец вверх. – Здесь вы обязаны слушаться меня. И запомните: никакой самодеятельности. Уколы, таблетки в назначенном вам режиме. Через два дня будете как новенькая. – Комарин направился к двери.
– Александр Викторович, а посетителей к ней можно? – бросилась наперерез врачу медсестра.
– Можно. Но если ненадолго. – Комарин исчез за дверью. Вслед за ним юркнула медсестра.
– Сейчас твоего позову! – на ходу крикнула она Еве.
Градская инстинктивно провела рукой по волосам, живо представив, как она выглядит сейчас без своего обычного глянцевого лоска.
«Наверное, просто ужасно», – мелькнула в ее голове мысль, но додумать она не успела. В палату уже входил Левин. В руках его был букет хризантем. Он растерянно остановился посреди палаты, не зная, куда девать цветы.
– Ой, какие красивые, – улыбнулась Ева. Спасибо. Положите их пока на тумбочку, потом я у сестрички попрошу какую-нибудь вазу. Левин положил цветы и опустился на стул, с тревогой заглянул Еве в лицо.
– Вы меня так перепугали вчера.
– У меня закружилась голова, я сделала шаг за вами, а больше я ничего не помню…
– Хорошо, что я вас за руку держал и, когда почувствовал, что вы падаете, подхватил вас на руки. А потом вызвал «Скорую».
– Значит, я обязана вам жизнью? – Ева бросила на Левина вопросительный взгляд.
– Ерунда. Это бы сделал любой, кто оказался бы на моем месте.
– Если бы вас не было рядом, я упала бы на асфальт. Я хорошо помню, что мы шли по мокрому асфальту. Я упала бы и разбилась, и «Скорая» мне уже могла не понадобиться.
– Но я оказался рядом – и, слава богу, все обошлось.
– Спасибо. Вы спасли мне жизнь. – Ева приподнялась на постели и неожиданно поцеловала Левина в щеку. – Я теперь ваша должница. И вы можете попросить у меня все, что пожелаете.
Лицо Левина при этих словах как-то странно дернулось.
– Мы с вами уже в расчете, – хрипло проговорил Левин, внезапно изменившимся голосом.
Ева вопросительно взглянула на Левина.
– Дело в том… – Левин помедлил, словно не желая говорить.
– Что? – разволновалась вдруг Ева. – Да говорите же. Не томите меня!
– Мой самолет разбился, – тихо проговорил Левин.
– Как?! – До Евы с трудом доходил смысл сказанного Левиным. – Как разбился…
– Если бы не авария, в которую мы с вами угодили по пути в аэропорт, я не опоздал бы на рейс и благополучно бы занял свое место в салоне самолета. Но, к счастью, я опоздал… А потом в новостях передали, что самолет потерпел аварию и разбился. Все, кто был на борту, погибли. А я, благодаря вам, спасся. Так что мы с вами квиты. – Левин подавленно замолчал.
Ева расширенными от ужаса глазами смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. Вдруг под влиянием неожиданно возникшего импульса она бросилась Левину на грудь и, крепко прижавшись к его груди, разрыдалась.
– Господи, счастье-то какое, что вы живы. Иначе я никогда, никогда, – Градская всхлипнула, – не простила бы себе этой трагедии.
Левин тихонько гладил Еву по волосам, с удивлением сознавая, что за последние сутки эта женщина, которую он даже представить не мог рядом с собой, уже второй раз плачет у него на груди.
