Кроме того, у великого хана в Шанду имелся еще и своего рода разборный дворец. Он был похож на огромный павильон-юрту, однако сооружение таких размеров просто невозможно было сделать из ткани или войлока. Он был преимущественно изготовлен из бамбука и пальмовых листьев, его поддерживали резные деревянные колонны, позолоченные и расписанные изображениями драконов; они скреплялись между собой хитроумно переплетенными шелковыми веревками. Хотя дворец этот был очень большого размера, его можно было разобрать на части, перевезти и снова поставить в другом месте так же легко, как юрту. Поэтому дворец постоянно перемещался по угодьям Шанду и его окрестностям, специально держали караван слонов для того, чтобы перевозить его составные части — туда, где великий хан и его гости выбирали место для охоты на следующий день.
А надо вам сказать, что охота у Хубилая проходила совершенно особым образом. Из мраморного дворца выезжал многочисленный, разноцветный и сверкающий караван — Хубилай и его гости. Иногда хан скакал верхом на одном из своих «коней-драконов» — молочной белизны лошади были выведены специально для него в Персии. Иногда он ехал в маленьком домике под названием хауда, который возвышался на лопатках слона, или предпочитал следовать в богато украшенной двухколесной колеснице, запряженной конями или слонами. Когда он ехал верхом, то всегда вез с собой лоснящегося кота chita, который элегантно свешивался с загривка коня впереди седла; его спускали, когда на пути попадалось какое-нибудь небольшое животное. Chita мог догнать все, что двигалось, и всегда покорно приносил дичь обратно к каравану. Однако, поскольку chita всегда основательно калечил свою жертву, охотники кидали ее в отдельный мешок, а потом разрезали на куски на корм птицам в дворцовом птичнике. Когда Хубилай выезжал в хауде или в своей колеснице, у него всегда были с собой как минимум два кречета на жердочках; он выпускал их при виде маленькой дичи, которая бегала или летала.
Позади колесницы, коня или слона великого хана двигались остальные. Все почетные гости ехали верхом чуть с меньшей помпой, чем сам хан, и все — в зависимости от того, на какую дичь в тот день охотились, — либо везли на запястьях, защищенных рукавицами, ястребов с колпачками на головах, либо же двигались в сопровождении слуг, которые несли их копья, луки или вели на поводках их гончих. Еще раньше вперед отправлялись многочисленные загонщики, чтобы расположиться с трех сторон на огромном участке и в определенное время начать поднимать и гнать дичь — оленей, кабанов, выдр или еще какого-нибудь зверя — навстречу приближающимся охотникам.
Когда бы караван Хубилая ни проезжал мимо или через одну из деревень, расположенных на границе его угодий, все их жители, в том числе женщины и дети, выбегали из домов и кричали «хох!». Еще они все время поддерживали так называемые «приветственные костры», на случай, если хан выберет эту дорогу: в огонь бросали пряности и фимиам, чтобы воздух благоухал, когда Хубилай будет проезжать мимо. В полдень компания охотников собиралась в передвижном дворце из бамбука, установленном в удобном месте, чтобы поесть и выпить, послушать музыку и немного вздремнуть, после чего они снова отправлялись в поле. Вечером, в зависимости от того, насколько все устали или же как далеко они находились от главного дворца, охотники либо возвращались, либо оставались на ночь в бамбуковом дворце, поскольку там имелись просторные комнаты и удобные постели.
Мы с Али и четверо монголов, которые нас сопровождали, добрались до Шанду поздним утром, и управляющий объяснил нам, где искать передвижной дворец великого хана. Туда мы прибыли уже в полдень, когда вся компания, развалившись, обедала. Несколько человек включая Хубилая, узнали и приветствовали меня. Я представил ему Али-Бабу как «почтенного жителя Ханбалыка, одного из самых богатых купцов». Хубилай сердечно приветствовал его, он и не подозревал, что еще совсем недавно Али был презренным рабом Ноздрей. Затем я начал было говорить:
— Я привез из Юньнаня много известий, великий хан, как хороших, так и плохих… — Но Хубилай поднял руку и остановил меня.
