— Мне жаль, что родился не мальчик, — пробормотала Доната, когда меня привели в комнату, чтобы показать новорожденную дочь. — Я бы могла и сама догадаться, что будет девочка. Выносить и родить ее оказалось слишком просто. В следующий раз я проявлю осторожность. Как сказала одна старуха: «Потрудишься подольше и родишь мальчика».
— Тише-тише, — сказал я, — теперь я счастливый обладатель двух даров судьбы.
Мы назвали девочку Фантина.
Хотя Доната еще в самом начале нашего знакомства настороженно относилась к тому, чтобы я вводил какие-либо «нехристианские идеи» в нашем доме, я смог убедить ее в пользе некоторых чуждых традиций. Я не имею в виду то, чему я научил жену в постели. Доната была девственницей, когда мы поженились, поэтому она не могла определить, чем мы занимаемся и каким именно способом — венецианским или экзотическим, общим для всех или же особенным. Но я еще научил ее, например, способу ханьских женщин следить за своей чистотой внутри и снаружи. Я очень деликатно сообщил Донате об этом в начале нашего супружества, а она сочла, что сия нехристианская привычка мыться заслуживает внимания, и переняла ее. После рождения Фантины я настоял, чтобы дочь как можно чаще мыли снаружи, а когда она повзрослела — то и внутри тоже. Доната немного поупиралась, говоря:
— Купаться, да. Но промывать внутри? Это все хорошо для женщины, которая уже замужем, но этим можно нарушить девственность Фантины. И она потом не сможет доказать, что целомудренна.
Я на это заметил:
— По-моему, чистоту лучше обнаружить в вине, а не в воске, которым запечатана бутыль. Научи Фантину содержать свое тело в чистоте и свежести, и я поверю, что она сохранила свою порядочность тоже. Любой будущий супруг догадается об этом ее достоинстве и не станет требовать, чтобы это подтвердил лекарь.
Таким образом, Доната пошла на уступки и научила няню Фантины мыть девочку часто и везде, точно так же инструктировали всех нянь, которые появлялись у нас в доме впоследствии. Некоторые сначала приходили в изумление и были настроены скептически, но со временем они одобрили это и, я думаю, распространили среди слуг мнение, что нехристианская чистота не подтачивает здоровье, как считалось, потому что со временем венецианцы обоего пола и всех возрастов стали значительно чище, чем прежде. Так что, внедрив только одну эту привычку хань, я, возможно, сделал многое для целого города Венеции.
Наш второй ребенок родился почти ровно через год и тоже без всяких осложнений, но уже в другом месте. Дож Градениго как-то вызвал меня и спросил, не согласился бы я стать консулом за границей в Брюгге. Назначение на подобный пост было для меня большой честью, кроме того, к тому времени я уже подготовил себе целый штат хорошо обученных помощников, которые могли бы присмотреть за делами Торгового дома Поло во время моего отсутствия, не говоря уж о том, что мое пребывание в Брюгге пошло бы нашей торговле на пользу. Но я не сказал «да» сразу же. Хотя город этот и находился в доброй христианской Фландрии, я подумал, что должен сначала переговорить с Донатой.
Она согласилась со мной, что должна, по крайней мере, хоть раз в жизни увидеть что-нибудь, кроме своей родной Венеции, поэтому я дал дожу свое согласие. Когда мы отплыли, Доната была уже на довольно большом сроке беременности, но мы взяли с собой нашего мудрого венецианского лекаря. Мы путешествовали на тяжелом и, как скала, прочном фламандском рыболовном судне, так что и Доната и малышка Фантина чувствовали себя превосходно, а вот бедный доктор Абано страдал от морской болезни весь путь. К счастью, он совершенно поправился, когда Донате пришло время рожать, и снова роды прошли легко, и на свет появилась еще одна девочка.
— Ничего страшного, — успокаивал я жену. — Вот в Тямпе, например, мужчина и женщина даже не вступают в брак, пока у них не родится двое детей. Так что у нас еще все впереди.
Мы назвали дочку Беллелой.
У Венецианской республики имелось в Брюгге постоянное представительство, и наш дож отправлял наиболее известных Ene Aca граждан служить там, сменяя друг друга, потому что дважды в год многочисленный флот из венецианских галер отплывал из порта Слуис в окрестностях Брюгге, груженный всем, что только производилось в Северной Европе. Таким образом мы с Донатой и Фантиной — а вскоре и с маленькой Беллелой — провели, наслаждаясь, примерно год или около того в прекрасной резиденции венецианского представительства на Place de la Bourse
