Не замечая этого, Эйран спешилась. Все остальные тоже. Все стояли тесной группой. Все, даже дети, были ошеломлены зрелищем храма — потому что это храм — скрытого в глубине Ализонского хребта.
— Великий Сокол! — выдохнул Хирл поблизости. — Как он прекрасен…
Эйран слышала желание в этом голосе. Невольно она сама захотела оказаться в этом круге, где ей станут ясны все тайны, где можно получить ответ на любые вопросы.
Да, тупо думала она. Забыв икоту, она в ужасе и отчаянии смотрела вперед. Великий Сокол призвал Ярета и Велдина, он притягивал к себе сокольничьих с того момента, как они вступили в Ализонский хребет. И никакое колдовство не убережет от этой тяги. Если даже я так сильно ее чувствую, что должен испытывать Ярет?
Скрип сапог о камень заставил Эйран оторвать взгляд от гигантской птицы.
Ярет и Велдин смотрели на статую, лица у них были восторженные и непроницаемые. Велдин уже шел по каменной дороге к воротам. Острый Коготь, наконец, успокоившийся, сидел у него на кулаке. Ярет стоял на дороге, в том месте, где она появляется из-под почвы, и словно ждал своей очереди.
Снова скрип. На этот раз медленный и неумолимый скрежет камня о камень. Эйран снова посмотрела на статую. Из каменного круга появились ступени; они медленно поднимались, пока не коснулись раскрытого клюва. Над ступеньками пришли в движение перья, они расправлялись, образуя продолжение лестницы. На глазах у Эйран острый клюв раскрывался все шире и шире, пока не образовал последнюю ступень. И когда Велдин поставил ногу на первую ступень лестницы, глаза птицы ожили, сверкнули тускло-красным, окруженным чернотой. А из глубины статуи показалось ответное красное сияние.
— Нет! — закричала Эйран — и обнаружила, что может только шептать. Тяжело дыша от усилий, она повернулась и посмотрела на остальных. Все мужчины смотрели на статую. Они казались почти такими же поглощенными, как сокольничьи. Один за другим они двигались, двигались неловко, словно не по своей воле, шли к тому месту, где Ярет ждал своей очереди подняться на чудовищную лестницу.
Эйран смутно понимала, что она не должна — не должна — смотреть на статую, не должна, несмотря на все стремление. Это гипнотическое зрелище покорило ее мужа и остальных мужчин, а дети…
Дети!
Она не смела шевельнуться, чтобы сила Великого Сокола не обратилась против нее, заставила посмотреть в эти ужасные каменные глаза. Она знала, что рано или поздно потеряет способность сопротивляться. И тогда тоже сделает первый шаг по дороге, ведущей неизвестно куда.
Дети собрались вокруг Мыши, которая держала в руках камень и смотрела на него.
— Мышь…
На мгновение девочка утратила сосредоточенность.
Посмотрела на мать. И в это мгновение что-то внутри у Эйран лопнуло. Она больше не могла сопротивляться притяжению Великого Сокола. Повернулась, в полной его власти, и, спотыкаясь, заняла место за Лориком.
Звук заполнил ее слух. Она не слышала его, пока не посмотрела прямо на статую. Что-то подобное барабанному бою в такт пульсированию красного тумана, который исходит из пасти огромной статуи. Велдин уже поднимался по ступеням, он поднялся на половину высоты лестницы. И шагал в полной гармонии с музыкой, делал один неторопливый шаг за другим. Ждавшие своей очереди тоже в такт покачивались.
Брруум — ДУУУМ, — пел барабан. Его звук напоминал удары гигантского сердца. — Брруум — ДУУУМ.
В ответ другой звук, резко контрастирующий. Эйран пыталась отмахнуться от него, заглушить, не обращать внимания, но звук был настойчив, он звучал резко и раздраженно, как гудение насекомого.
Бррууум — ДУУУМ. Велдин поставил ногу на ступеньку-перо. Он добрался до клюва. Постоял мгновение, четко вырисовываясь на фоне красного тумана. Потом гордо шагнул вперед и исчез. Сияние вспыхнуло ослепительно ярко. В воздух поднялся столб маслянисто-черного дыма, запахло сожженными перьями.
Бррууум — ДУУУМ. Ярет двинулся по дороге к храму Великого Сокола. У него было такое же восхищенное лицо, как у Велдина. Левую руку со сжатым кулаком он держал перед собой? как будто на кулаке сидит невидимый сокол, призрак Смельчака. Ярет сделал один шаг. Потом другой.
