— Нет, — резко сказал он. — Здесь мы не получим ни помощи, ни сочувствия. Не встретим милосердия. — Последнее слово он произнес с тяжелой иронией. — Придется поискать в другом месте.
— Я должна попытаться. — Эйран стряхнула его руку и подошла ближе. Вопреки своим усилиям, она заплакала. К собственному ужасу, она почувствовала знакомое ощущение внутри и поняла, что сейчас начнет икать, как всегда, когда она расстроена.
— О, госпожа, — сказала она, — Пожалуйста — ик! — пожалуйста, не прогоняй нас. Дженис — наш единственный ребенок. Не думаю, чтобы у нас было еще.
Мы — ик! — должны знать, что с ней!
Она опустилась на колени, а потом без стыда распростерлась у ног хранительницы. На мгновение в комнате слышался только плач Эйран и ее икание. Потом со слабым шорохом платья хранительница наклонилась в своем кресле и коснулась Эйран.
— Встань, — сказала она. — Перестань плакать. Твой сокольничий стыдится тебя. Я вижу это у него на лице.
— Мне все равно, все равно, — жалобно говорила Эйран. — Ик! Мне нужно только вернуть Дженис. — Она снова встала на колени и стиснула руки. — Ты можешь это понять? Мое дитя. Это все, что мне нужно.
Хранительница перевела взгляд с залитого слезами лица Эйран на строгое лицо Ярета.
— Я вижу: вы оба глубоко любите дочь, хотя и по-разному. Жаль.
— Что это значит, госпожа? — Эйран показалось, что голос Ярета звучит чуть менее враждебно.
Хранительница посмотрела на него.
— Слишком поздно, — сказала она.
Она встала и отошла от стола к ближайшему окну, там отодвинула занавес и стояла, глядя наружу. Ярет помог Эйран встать и обнял ее, она держалась за него.
— Ты хочешь сказать… — Голос его дрогнул, сокольничий прочистил горло. — Ты хочешь сказать, что она мертва?
— По-своему, — ответила хранительница. Она повернулась к расстроенным родителям. — Вам, возможно, будет легче так о ней думать, потому что для вас она действительно мертва. Мы все умираем для внешнего мира, когда приходим сюда. Все, что связывает нас с семьей, с друзьями, со всем остальным, разрывается, когда мы становимся волшебницами. Да, сокольничий, и ты также, жена сокольничего. Ваша дочь мертва.
— Но ты ее видела, — упрямо возразил Ярет.
На лице хранительницы отразились тут же подавленные чувства.
— Да, здесь были девочки. Ваша прежняя дочь могла быть среди них.
— Шесть маленьких девочек? В сопровождении женщины и пятерых мужчин?
— Когда происходит Сбор, мы всегда посылаем охрану.
— Значит, ты видела Дженис, — сказала Эйран. — Ик! О, пожалуйста, мы тоже должны ее увидеть. — Она высвободилась из объятий Ярета, словно готовилась снова упасть перед хранительницей.
Волшебница закрыла глаза и поджала губы. Потом снова открыла глаза, и впервые на ее лице появилось сочувственное выражение.
— Да. Она должна была быть среди тех, с кем я встречалась. Она была здесь, но теперь она в Месте Мудрости. Боюсь, что уже слишком поздно, сокольничий.
— Место Мудрости? — переспросил он. — Ну и что? Где это место? Я немедленно отправлюсь туда…
— И погибнешь, не добравшись до него, — сказала хранительница. — Поверь мне. Место Мудрости — это академия, где учатся волшебницы. Оно находится во многих лигах к западу и охраняется волшебством.
Если каким-то чудом ты сумеешь пройти внешнюю защиту и подойти к стенам, ты встретишься с самыми способными и сильными нашими волшебницами. Видишь ли, наша молодежь очень хорошо подготовлена.
— "Ваша" молодежь, — презрительно ответил Ярет.
— Ты должен смириться, — продолжала волшебница. — Поверь, это большая честь — отдать дочь волшебству…
— Я не признаю такой чести.
— Нет, — сказала Эйран. Она испугалась, что Ярет рассердит хранительницу. — Должен существовать какой-то путь — ик! — какое-то соглашение…
— Нет, — сказала хранительница. — Дело закрыто.
Кто-то постучал в дверь, и, не дожидаясь разрешения, в комнату вбежала волшебница. Лицо у нее смертельно побледнело и осунулось, и вела она себя необычно. Она подошла прямо к хранительнице и что-то прошептала ей на ухо. На лице хранительницы появилось такое же озабоченное и встревоженное выражение.
Она стиснула камень у себя на груди.
