Поэтому, узнав, что в степях появилась неуловимая сотня монгольских воинов, совершающая набеги через рубежный Яик, Святозар мгновенно понял: «Это оно!» Если получится изловить степных грабителей, самолично руководя поимкой, то его авторитет будет поднят на такую высоту, что поглядывать на незаконного царского сына всем прочим придется только снизу вверх.
К тому же, судя по рассказам тех, кто пытался чуть раньше отрезать сотню от Яика, командовал ею тот самый Бурунчи, который еще в Орске с неизменным успехом уходил от засад и погони. Сам Святозар не раз гонялся за ним, но безуспешно.
Подивившись тому, что они с Бурунчи стали такими неразлучными, князь принялся размышлять, каким образом уничтожить везучего сотника, но, как ни крутил, как ни вертел, верного способа так и не придумал, а рисковать не хотелось. Если уж принимать личное участие в погоне, то она непременно должна была закончиться успехом, иначе могло получиться еще хуже. Тогда те, кто теперь поглядывает на него искоса, станут смотреть уже с явной кривой ухмылкой, даже не пряча ее.
Сотник же с каждым днем все больше и больше наглел. Раньше он предпринимал свои вылазки очень осторожно, исключительно ночью, к тому же на солидном расстоянии от обеих крепостей, действуя почти посередине. Теперь же Бурунчи подходил к Оренбургу чуть ли не вплотную, орудуя в двадцати — тридцати верстах от него.
И вот пришел долгожданный день, когда Святозар понял, что у него есть возможность поймать окончательно зарвавшегося монгола. Сотня, которую он вел, все ближе и ближе сближалась с отчаянно удиравшими воинами Бурунчи, возглавлявшего это паническое бегство.
Монголы были уже в пределах досягаемости арбалетных стрел, чем и воспользовались русские пограничники. Конечно, целиться на скаку тяжко, но каждая десятая из них все равно нашла свою добычу. Немного, но, как известно, первый успех окрыляет.
Оставалось совсем чуть-чуть, но тут для сотника расстаралась сама природа, открыв прекрасный спуск к Яику. Почти весь правый русский берег был довольно-таки крут, но именно в этом месте во время очередного весеннего половодья пласты земли, нависшие над водой, рухнули в реку, да так удачно, что образовался пологий спуск к воде.
Бурунчи и его воины взвыли от радости, русичи — от разочарования, что неуловимый сотник в который раз уходит от них, и разгоряченный погоней Святозар, бесшабашно махнув рукой, приказал: «Следом!», хотя пересекать Яик порубежникам запрещалось.
— Как мы можем требовать от степняков не ходить на наши земли, если сами будем соваться к ним? — задал резонный вопрос воевода Вячеслав Михайлович, когда князь поинтересовался, почему те могут сюда шастать, хоть и рискуя не вернуться, а его люди — нет.
До сегодняшнего дня Святозар честно выполнял это распоряжение, но уж больно не хотелось ему упускать добычу, когда она рядом. К тому же неизвестно, представится ли в следующий раз такой удачный случай, а если да, то когда? Побывав на волосок от смерти, бесшабашный сотник непременно остепенится, и потом поди излови его.
Чалый жеребец Святозара первым плюхнулся в мутные воды Яика. Остальные кони послушно последовали за своим вожаком. Холод реки ожег разгоряченное тело князя, остужая его пыл и заставляя задуматься, а правильно ли он поступил?
И вообще, если уж говорить о личном примере, который он подает своим людям, то этот пример скорее из разряда непослушания. Но додумать эту, в общем-то, правильную мысль князь не успел. Конь уже выходил на противоположный берег, а поворачивать его обратно было бы настолько глупо, что Святозар лишь зло отмахнулся от нее и вновь ринулся в погоню, тем более что, по его прикидкам, гнаться оставалось не больше версты, от силы — двух. Дальше расстояние между противниками должно было сократиться настолько, что сотнику волей-неволей пришлось бы разворачиваться к врагу лицом и принимать бой.
Так оно и случилось, но, когда Бурунчи и его люди стали поворачивать своих коней, Святозар, обернувшись назад, чтобы еще раз ободрить воинов, с ужасом увидел, что из волка он сам превратился в зайца.
