Феб нехотя вытащил из-за спины свою волшебную золотую стрелу, коснулся ею копья Ареса, и трещина на глазах срослась, словно края раны.
-- Ух ты! - поразился Арес. У него даже не хватило ума скрыть свое удивление.
-- Так какие новости? - Аполлон с изяществом истинного артиста опустился на камень. - На кого ты точишь оружие?
-- Вепрь проклятый! - вновь вскипел Арес. - Появился в Калидоне и поедает всех на своем пути. Зевс приказал мне справиться с ним. А ведь, -копейщик помедлил, с трудом подбирая слова, -- Черная Свинья - животное Великой Матери, и я не могу поднять на него руку. Кабан - знак моего братства. - он не без гордости распахнул тунику и показал большую татуировку вепря у себя на груди. Сквозь густые рыжие волосы, росшие у фракийца по всему телу, она была почти не видна. Но это не меняло дела. Раз причастившись мясом кабана, человек-вепрь уже не мог ни есть, ни убивать этого зверя без риска вызвать гнев Триединой.
-- Зевс хочет подставить тебя. - спокойно рассудил Аполлон. - Он завидует твоей близости к Богине Матери. Все знают, что тебе она доверяет больше.
-- Да, точно! - кипятился Арес, размахивая над головой гостя увесистым копьем. - Я один не предал ее, когда Зевс установил свою власть, и без охоты назвался его сыном.
-- Он хочет вколотить между вами клин. - методично продолжал Феб. Если ты убьешь священное животное, Геро разгневается и никогда больше не станет помогать тебе. А если вепрь убьет тебя, то она сама останется без помощи.
-- Ты очень хитер! - с досадой воскликнул Арес. - Да только что проку? Теперь я знаю замыслы Зевса, но ума не приложу, как спасти свою задницу?
-- Кажется, я могу тебе помочь. - медленно проговорил лучник, снова доставая золотую стрелу. - Она ведь волшебная. Ты видел сам. Бьет без промаха, и все, чего она коснется, погибает. Я мог бы уступить тебе ее на время.
Глаза Ареса зажглись алчным блеском.
-- А когда ты убьешь вепря, Триединая не сможет предъявить тебе претензий, -- продолжал Феб. - Стрела-то моя.
-- А ты сам? - недоверчиво протянул фракиец.
Аполлон рассмеялся.
-- Мои отношения с Великой Матерью безнадежно испорчены на ближайший год. Зверем больше, зверем меньше - бери. - он дружелюбно протянул Аресу волшебную стрелу. - Она сама вернется ко мне, когда кабан будет убит. Это не та вещь, которой могут владеть многие.
Копейщик было протянул руки, но тут же отдернул их.
-- А что взамен? - на его простоватом лице появилось хитрое выражение: знаем мы вас, благодетелей!
-- Да пустяки, -- отмахнулся Аполлон. - Совестно даже говорить. Окажи мне небольшую любезность, -- при этом он улыбнулся своей самой застенчивой, самой мягкой, самой обаятельной улыбкой. - Ты ведь знаешь амазонок?
-- Ну да. - Арес поскреб всей пятерней в затылке. - Я же им покровительствую.
-- Немного странно, -- начал осторожную разведку Феб, -- ты воплощение мужской доблести...
Фракиец довольно хмыкнул.
--... и вдруг помогаешь этим девкам с мечами?
Копейщик потер лоб. Он не находил здесь никакого противоречия. Хоть тресни.
-- Тут вот в чем закавыка, -- попытался объяснить он, -- амазонки живут прямо у самого входа в Аид и охраняют материнскую утробу Преисподней. Чтоб оттуда не лезло чего не попадя. Мужчинам такую работу Триединая доверить не может, сам понимаешь. Вот и попросила меня научить этих степных бестий махать мечем. Взамен она обещала, что Афродита будет со мной посговорчивее.
-- И как? - из вежливости осведомился Феб.
-- Как! Как! - Арес надулся от гордости. - Великая Мать всегда держит свое слово.
Солнечный лучник с грустью вздохнул. Этот тупица даже не понимает, что для Триединой ничего не стоит давать подобные обещания. Веди и Афродита, и Геката, и даже его лунная сестра Артемида -- суть одно грозное существо, лишь для вида рассыпавшееся на множество образов. Когда они снова соединятся вместе, ни Аресу, ни Аполлону несдобровать.
-- А зачем тебе амазонки? - прервал фракиец размышления лучника.
-- Я отправляюсь в путешествие на север, - отозвался тот, - Сроком на Великий Год и не могу взять с собой ни одной волшебной вещи. А потому стрела твоя. Но я хочу, чтоб ты по крайней мере представил меня свои подопечным мужененавистницам. А то они снесут мне голову, прежде, чем я успею открыть рот и казать: кто и откуда.
