Только тут она рассмотрела его лицо и застыла с поднятой рукой.
-- Что? Похож? - враждебно осведомилась царица. - Сын Гекатея.
-- Говорят, ты ранена? -- незнакомка повернулась к царице. - Врут?
-- Если бы! - Тиргитао запустила в Делайса куриной костью. - Этот постарался.
-- Драка есть драка. - пожала плечами всадница. - Но сын архонта это хорошо. Очень хорошо.
-- Сначала я хотела оставить его в живых. - медленно произнесла царица. - Но теперь, -- она потерла плечо, -- Легко он не умрет. Ему доставят почести. - Тиргитао поморщилась. Перевязанное предплечье тянуло при каждом движении.
-- Я тебя понимаю. - собеседница подошла к столу, отодвинула ногой складной табурет и села на него. - Но сама подумай: сын архонта - какой козырь на переговорах. Валы будут нашими. Без дальнейшего штурма. Мы заставим Гекатея сдаться.
По ее манерам Делайс понял, что незнакомка находится с Тиргитао в очень близких отношениях и запросто перечит ей. При этом ни одна из присутствующих меотянок не посмела даже открыть рот, чтобы вмешаться в разговор, хотя по их лицам было видно, что слова царской собеседницы им не нравятся. "Может, она ее любовница?" - Делайс слышал, про такое.
-- Дорогая сестра, -- холодно заявила Тиргитао, -- тебе наплевать на мои раны?
-- Хочешь, я сама тебе их залижу? - грубо рассеялась всадница. Ей вторили другие меотянки, находившиеся в шатре.
Царица зыркнула кошачьими глазами по сторонам, и смех застрял в горле у стражниц.
-- Я не привыкла оставлять свои обиды не оплаченными. - бросила она. - Тебе это хорошо известно, Бреселида.
-- Лучше, чем кому-либо. - с вызовом парировала "амазонка". - Но сейчас война с соседями. И мы больше выиграем, если...
Так, Делайс, еще почти ничего не понимая в происходящем, догадался, что между сестрами много такого, чего не высказать словами.
Женщины заспорили, перешли на крик.
-- Македа! - рявкнула царица. - Выводи его.
-- Не прикасайся! - тут же отозвалась ее сестра.
Пленник с ужасом понял, что его судьба стала для них очередным камнем преткновения, и дело с обеих сторон пошло на принцип.
-- Выполняй приказ!
Македа с охотой вытолкнула Делайса из шатра. Она не забыла, как он опозорил ее, сбив с ног.
-- Отруби ему, как рабу, пальцы на левой руке! - неслось им след. Отрежь уши, нос и выколи глаза! Пусть захлебнется собственной кровью. Завтра подбросим его труп папаше под стену!
-- Если ты замучишь сына архонта, мир с Пантикапеем будет невозможен даже после того, как мы возьмем валы. По закону его отец будет тебе мстить до конца!
-- Глупости! Заплачу виру!
-- Победитель побежденному? Вдумайся, что ты говоришь? Хочешь, чтоб над нами смеялись?
-- Стой! - Тиргитао кричала из шатра, обращаясь к Македе.
Но злобная сотница, которой охрана Делайса уже успела осточертеть, распластала пленника на земле. Стражницы освободили от веревок его левую руку и, крепко держа, вытянули ее вперед.
Бреселида сообразила раньше сестры, что начальница охраны намеренно не слышит приказа. Она выскочила из шатра и изо всех сил толкнула Македу в спину. Сотница пошатнулась и удар ее акинака пришелся по касательной, задев лишь мизинец Делайса.
Адская боль обожгла руку. В глазах потемнело. Теперь он лежал на земле, засунув пальцы в рот и действительно давясь хлеставшей из раны кровью.
-- Ты добилась своего! - взвыла Бреселида. - У тебя в охране одни суки!
-- Тихо! - прикрикнула на нее царица. - Я приказала остановить...
-- Тогда добейся, чтоб хоть кто-то слушался твоих приказов! - гневная "амазонка" развернулась и зашагала по склону вниз.
-- К пленным. - Тиргитао указала на Делайса. - Ты, Македа... -- она с гневом уставилась на охранницу, -- Ты... -- ее лицо вдруг разгладилось, а губы сложились в усмешке. - Ты все сделала правильно.
Царица зашлась хрипловатым смехом.
-- Врежь ему хорошенько, но не убивай. Бреселида права: он будет полезен.
Македа пнула лежавшего на земле пленника в челюсть, от чего тот прикусил руку.
-- Велено тебя поучить.
С четверть часа она и ее стражницы пинали сына архонта ногами, а потом поволокли вниз к другим пленным. Дорогой они проходили мимо Совиного холма, откуда меотянки стаскивали убитых, чтоб сжечь их. В такую жару от разлагающихся на солнце трупов легко могла начаться зараза. Тогда наступавшие пострадали бы от болезней больше, чем от штурма.
